Очерки из истории канонического права XI–XII вв.: Ансельм Луккский, Феодор Вальсамон, Нерсес Лампронский

Однако, несмотря на склонность определенной категории христиан к применению насилия в период существования Римской Империи, обнаружить исторические прецеденты, которые бы свидетельствовали о существовании доктрины «справедливой войны» в отношении схизматиков, до патарского движения и до Ансельма Луккского не представляется возможным. Подобная доктрина, выражавшаяся лично Ансельмом, нашла также широкое отражение в исторических произведениях, посвященных Ансельму и маркграфине Матильде – в поэмах Рангерия и Доницоне, и наложила свой отпечаток на последующие принципы отношений между папством и империей вплоть до Вормсского конкордата.

Византийская антитеза григорианской реформе: Анна Комнина и Ансельм Луккский

Доктрина инициаторов григорианской реформы, охватившей Западную Церковь во второй половине XI в., встретила очень серьезное идейное сопротивление. Как известно, принципы церковного обновления, которые последовательно отстаивались Григорием VII, Ансельмом Луккским и Боницоне из Сутри, подверглись жесткой критике со стороны сторонников императора Генриха IV – Бенцона Альбигского, Петра Красса и Сигеберта из Жамблу. Однако, отмечая данное обстоятельство, необходимо иметь ввиду, что наряду с крупнейшими представителями «имперского» лагеря, ситуация, сложившаяся в Римской Церкви в связи с реформой и борьбой за инвеституру, также подверглась рассмотрению сторонним наблюдателем. Этот наблюдатель, не будучи вовлечен в борьбу, пытался объективно – насколько позволяли рамки его произведения – осветить события той эпохи. Речь идет, конечно же, о византийской принцессе Анне, дочери императора Алексeя Комнина, которая в своем знаменитом историческом сочинении, посвященном отцу, представила византийский взгляд на проблемы Римской Церкви. Алексей Комнин стал императором в 1081 г. в результате военного переворота и кратковременной гражданской войны. Именно в это время в Тоскане и Кампании шли активные боевые действия между григорианцами и имперцами. По следам недавних событий Анна составила небольшой рассказ о противостоянии между папой и императором, хотя раскол Римской Церкви интересовал ее, прежде всего, в связи с норманнским вопросом, а также в связи с греко-латинскими спорами. Прислушиваясь к мнению Анны, следует учесть, что Сицилийское королевство норманнов, союзное Григорию VII, Ансельму и Матильде, было главным врагом Византийской империи на Западе, а Григорий VII воспринимался в Константинополе как епископ латинян – т. е. неблагочестивых варваров, – сеющий раскол и своими вселенскими претензиями превышающий компетенцию патриарха латинской Церкви. Впрочем, и на императора Генриха писательница смотрела свысока, как на варварского правителя. Следуя византийской традиции, она не признавала за Генрихом императорского достоинства, а обозначала его титул при помощи неологизма «король Алемании», а не император[190].

Как повествует Анна, весь Запад был разделен вследствие распри между Римским папой и королем Алемании. Княжество папы вовсе не было слабым, но охранялось серьезными военными отрядами, под которыми царственная писательница подразумевала рыцарские отряды, вассальные Матильде Тосканской. Папа, тем не менее, заключил союз с Робертом Сицилийским. Сущность же конфликта между папой и королем Алемании сводилась к следующему: папа обвинил Генриха в том, что он раздавал церкви, монастыри, церковные степени и доходы (февраль 1076 г.). В свою очередь, король обвинил папу в том, что он, вопреки королевскому согласию, узурпировал Апостольский Престол. Узнав об этом, папа пришел в ярость и подверг тяжким оскорблениям королевских послов, которым выдергивали бороды и всячески варварски унижали. Об этих унижениях, по выражению Анны, ей не пристало подробно писать, как женщине и принцессе, дабы не осквернить «перо и бумагу»[191]. Все это недостойно не только архиерея, но и того, кто себя именует христианином. Царевна негодовала: «И это [творил] архиерей, о нравы, к тому же верховный архиерей, который сделал себя наместником [Христа] во всей вселенной, как теперь говорят и утверждают латиняне, ибо сие утверждение проистекает от их бахвальства»[192]. Далее Анна ссылалась на Халкидонский Собор, даровавший Константинопольскому патриаршему престолу право первенства как престолу новой столицы Римской империи, а затем перешла к описанию военно-политического противостояния между Генрихом и Робертом Сицилийским.