Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Но были и такие последствия Смуты, которые осложняли положение нового правительства и мешали ему работать согласно с желанием его подданных. Это - политические отношения Московского государства к его соседям, образованные неудачами Смутного времени. Нельзя было оставлять за шведами Новгород, за Сигизмундом Смоленск, за Владисла­вом титул государя московского. Неизбежные войны требовали большой траты сил и денег. Служба ложилась тяжело на служилых людей, и они роптали на ее напряженность и неравномерное распределение служеб­ных тягот между отдельными служилыми людьми. Платежи истощали последние средства тяглых миров, и тяглые люди роптали на тяжесть тяг­ла, на неравномерное распределение податного бремени, наконец, на уг­нетающую конкуренцию иностранных капиталов, допущенных на мос­ковские рынки правительством. Выходило так, что будучи верно сере­динным слоям насления, которые его избрали и поддерживали, москов­ское правительство все-таки не удовлетворяло их и вызывало откровен­ные жалобы на тягость жизни и на его собственную деятельность. Когда при царе Алексее от жалоб народная масса перешла кое-где к открытому ропоту и волнениям, правительство поставило земскому собору 1648 года общий вопрос об улучшении житейских условий путем упорядочения за­конодательства. На земском соборе и сказалось еще раз, кому в то время в государстве принадлежало преобладание силы и влияния. Не казачество и "боярские люди", не старая знать, не тарханные землевладельцы из ду­ховенства и высшего чиновничества, а опять-таки средние слои общества, сильные соборною организацией, дали направление общественным реформам Уложения 1648-1649 гг. Насколько это Уложение вышло за пределы простой кодификации, настолько оно было работою земских представителей служилого и тяглого класса. Служилые люди добились уничтожения урочных лет для сыска беглых крестьян, запрещения духовенству приобретать вотчины, уничтожения судебных льгот духовен­ства. Тяглые люди достигли закрытия посадов, возвращения в тягло закладчиков, конфискации частновладельческих слобод на городских землях, уничтожения иностранного торга внутри страны. Право челоби- тий сослужило добрую службу тем, кто умел им вовремя восполь­зоваться.

В 1648-1649 гг., стало быть, мы видим такое же торжество середины московского общества над его верхом и низом, как ив 1613 году. Но вре­мена за 35 лет переменились. Если низшие слои населения попрежнему не могли даже и позже, в разинское время, низвергнуть крепостной поря­док, то в высших слоях общества к середине XVII века успела окрепнуть новая сила - знать дворца и приказа. Она оценила значение событий, со­вершившихся на земском соборе 1648 года, и настоящий характер реформ Уложения. Организация общественной середины на земских соборах ей казалась опасною для правительственного авторитета, и она постаралась упразднить эту организацию. Недаром Никон, соединявший в себе авто­ритет пастыря с влиянием временщика, писал о соборе 1648 года, что он "был не по воли, боязни ради и междоусобия от всех черных людей". Со вступлением Никона в соправительство с царем земские соборы исчез­ли из Московского обихода. Напрасно московские горожане в 1662- 1663 гг., когда от них требовалось мнение об общем земском деле, проси­ли о созвании земского собора и говорили такие речи: "О том у великого государя милости просим, чтоб пожаловал великий государь, указал для того дела взять из всех чинов на Москве и из городов лучших людей по пяти человек; а без них нам одним того великого дела на мере поставить не возможно". Государь на это ничего не указал255.

Опиравшаяся до тех пор на средние классы общества и ими даже со­зданная, власть искала для себя иной опоры. Но это - уже другая тема.

ПРИМЕЧАНИЯ

П.Н. Милюков. Государств, хозяйство России и реформа Петра В. С.-Пб. 1892, § 22. - В.О. Ключевский. "Хозяйственная деятельность Соловецкого монасты­ря в Беломорском крае" (из "Московских университетских известий" № 7, 1867), стр. 6-7, 34 и др. - А.Я. Ефименко, "Исследования народной жиз­ни", I, М. 1884, стр. 267. - Досифей, "Описание Соловецкого монастыря", М. 1836,1, стр. 81 и сл.; III, стр. 25 и сл. - А.А.Э., I, № 268, 299, 300, 309, 310, 312, 323,347, 351,352,353,355,359; II, № 30. - А.И., I, № 141. Д. к А.И., I, № 58,134, 140, 223. - Сборник грамот Соловецкого монастыря в библиотеке Казанской дух. академии, № 18, грамоты № 48,49,52,61,64,66,72,94, 113,115,120. - Не- волин, "О пятинах и погостах новогородских в XVI веке", С.-Пб. 1853, прило­жение VI, стр. 166-169. - "Русская церковь в северном Поморье" в "Правосл. собеседнике", 1860 (две статьи, особенно вторая). - Е.К. Огородников, "Очерк истории города Архангельска", С.-Пб. 1890, гл. П. - Его же, "Прибрежья Ледо­витого и Белого морей с их притоками по книге Большого Чертежа", С.-Пб. 1875 ("Зап. Имп. русск. геогр. общ. по отд. этнографии" т. VII). - Его же, "Мурманский и Терский берег по книге Большого Чертежа", С.-Пб. 1869 (те же "Записки", т. И).