Очерки поэтики и риторики архитектуры

Посреди зала, параллельно его длинной стороне, стоит, почти касаясь потолка, двухдюймовой толщины экран из медового оникса длиной шесть метров. С порога мы видим его с северной стороны, из тени на просвет. Днем он «мягко светится, на закате горит и полыхает»434. Завораживающую игру цвета и яркости экрана Тугендхаты наблюдали ежедневно, ибо в этом зале, в разных его местах, и проводили они бóльшую часть дня. Ониксовый экран, притягивающий взгляд и наводящий на сравнение мертвой природы и живой, что за стеклом, – это точка отсчета интерьерных координат: любой человек, любой предмет находятся ближе или дальше, левее или правее, за или перед экраном; это светораздел; это граница между зонами, сообщающимися между собой в его обход. Затененная зона – музыкальный салон, где царствует рояль и видимое уступает слышимому; больше света в библиотеке, еще светлее кабинет; больше всего света в гостиной с панорамой противоположного холма.

Ониксовой стены уже было бы достаточно, чтобы внести разнообразие в огромное помещение, структурировать его, организовать сообразно прихотям и занятиям хозяев и гостей. Но Мис и его дизайнер Лили Райх этим не удовлетворились. Они прорезали потолок пазами, по которым можно передвигать в разных направлениях шелковые и бархатные портьеры435. Можно, например, полностью выгородить гостиную – и тогда замкнутся в себе кабинет и библиотека. Можно отделить кабинет от музыкального салона. Портьеры – средство, пусть не очень надежное, взаимной звукоизоляции различных зон помещения (проницаемость для звуков – ахиллесова пята всей архитектуры Миса).

Вспоминаются японские дома с подвижными перегородками, но складки тканей выглядят теплее, уютнее японских деревянных рам с натянутой рисовой бумагой. Они лучше поглощают звук и дают живой свето-теневой эффект. Не нужно сильно напрягать воображение, чтобы увидеть сходство хромированных колонн с плотно сжатыми складками сверкающей ткани436. Не расчленять жилой интерьер на отдельные комнаты различного назначения – небывалое по тем временам решение, благодаря которому обитатели чувствовали себя непринужденно, как на не разгороженном заборами лоне природы, где люди сами решают, где им улечься загорать, где играть в мяч, а где расположиться на пикник.

Сделав пару шагов вглубь зала и обнаружив справа простенок из матового стекла и примыкающий к нему деревянный простенок в четверть окружности, догадываешься, что это ты уже видел с обратной стороны, когда забрел в сервировочную. Эбеновым полуцилиндром выделена столовая. Ее диаметр равен длине ониксового экрана: шесть метров. В центре – большой круглый стол.

У любого посетителя виллы, сведущего в событиях культурной жизни Европы тех лет, хромированные стальные опоры крестообразного сечения, большие стеклянные плоскости и свободно стоящая ониксовая стена вызывали ассоциацию с выставочным павильоном Веймарской республики в Барселоне, построенным по проекту Миса ван дер Роэ в 1929 году. Следовательно, стиль виллы, который впоследствии, включив ее в русло «современного движения», стали считать интернациональным, в тот момент истории был в глазах иностранцев ультрасовременным германским стилем, хотя в Германии этому стилю противостояло консервативно-националистическое направление. Грета и Фриц происходили из семей немецких евреев, живших в Брно в течение нескольких поколений и входивших в промышленно-торговую элиту тогдашнего немецко-говорящего мира. Стиль их виллы в немецком Брюнне, старой столице Моравии, был важным жестом идентификации с немецкой общиной, составлявшей в 20‐х годах треть населения этого города, а в более широком плане – с кругами крупной буржуазии, поддерживавшей Веймарскую республику. Неудивительно, что чехословацкая архитектурная пресса обошла вниманием виллу Тугендхат. Нацисты же, придя к власти, перечеркнут культурную идентификацию Тугендхатов и обесценят политическую. Для нацистов архитектура их виллы – «еврейская». Тугендхаты держались до последнего, но в 1938 году успели эмигрировать в Венесуэлу.

Однако оникс и как бы хрустальные колонны – нечто большее, чем изысканные атрибуты присутствия Веймарской республики на мировой арене. Оникс, в европейских недрах отсутствующий, – экзотика. И это райское блаженство, ибо сказано: «И золото той земли хорошее; там бдолах [хрусталь. – А. С.] и камень оникс»437.

Проектные чертежи виллы выполнены на модульной сетке. Я вижу в этом исходное, предшествующее проекту нежелание Миса вписывать план здания в какую-либо предзаданную простую форму и подчинять его симметричным отношениям. Модуль виллы – квадрат со стороной, равной длине шага, то есть восьмидесяти сантиметрам. Уж не подражал ли Мис японцам438? Отсутствием симметрии смягчено впечатление от прямых углов и безукоризненно гладких плоскостей. Полукруг главной и круг винтовой служебной лестниц, эбеновый полуцилиндр столовой с круглым столом дают почувствовать удовольствие, с которым Мис противопоставлял эти округлости ортогональной структуре целого.