Очерки поэтики и риторики архитектуры

Домовладельцами, о которых шла речь в законе Hofquartierspflicht, зачастую были предприимчивые выходцы из знати и высшие слои среднего класса: чиновники, офицеры и те же служащие императорского двора. Их меркантилизм стимулировал строительную лихорадку. Если удавалось, они выкупали у прежних собственников сразу по несколько смежных земельных участков, чтобы на месте стоявших там готических домов возвести один. Менее чем за пятьдесят лет после победы над турками эти люди построили во Внутреннем городе около четырехсот доходных жилых домов!

Каждый из сомкнутых вдоль улицы домов выражал своим фасадом намерения домовладельца, которые сводились к оптимальному, на его взгляд, соотношению привлекательности дома для потенциальных жильцов с затратами, на которые он шел. Опасение убыточности строительной инициативы компенсировалось малой вероятностью того, что сдаваемый внаем дом окажется непривлекательным для потенциальных квартиросъемщиков и недолговечным. Отсюда высокое качество строительства, нарядность каждого дома и их несходство друг с другом.

Будучи далекими от мысли соревноваться с аристократией роскошью апартаментов, дельцы от недвижимости с тем большей чувствительностью относились к внешнему убранству своих доходных домов, чьи фасады воспринимались, как их визитные карточки. До того момента, когда принц Евгений Савойский привез с собой в габсбургскую столицу Лукаса фон Хильдебрандта, жилая архитектура Вены находилась в руках североитальянских зодчих, которые в жилищном строительстве, в отличие от церковного, не считали возможным применить всю палитру своего декоративного мастерства. Хильдебрандт, покончив с монополией итальянцев, осмелился перенести декоративные формы строившихся им дворцов на низкий жанр, каким являлись доходные дома нуворишей572. Настала пора формирования поэтики многоквартирного доходного дома, далекий первоисток которой находился, как мы помним, все-таки в Италии. Я имею в виду флорентийский Палаццо Медичи.

Не только облик и внутренняя структура домов, получавших теперь замкнутые дворы, но и характер улиц в целом изменился коренным образом. Если раньше в уличной перспективе господствовал ритм узких вертикальных объемов, завершавшихся щипцами двускатных крыш, то теперь восприятие пешеходов и проезжих переключалось на архитектонику горизонтально вытянутых многооконных фасадов, на симметричность их композиции, на перепады высот смежных карнизов. Единственное старое правило, которое соблюдалось неукоснительно, – расположение зданий без отступов от красных линий кварталов. Некоторые поражающие огромными размерами жилые дома, построенные по проектам Хильдебрандта во второй четверти XVIII века, стоят во Внутреннем городе поныне – например Меркляйнхаус.

Этот дом (площадь Ам Хоф, 7), поглотивший в 1727–1730 годах фундаменты трех домов, стоявших прежде на бойкой рыночной площади напротив церкви Девяти Ангельских Хоров, на участках, спускающихся к Тифер Грабен, принадлежал вдове императорского референдария Христофа фон Меркляйна. Поначалу он был одним из самых высоких в городе: прибавим к пяти основным этажам полуподвал573 и мансарду под характерным для XVIII века изломом очень крутой крыши.

На фасаде девять осей, пять средних слегка выступают вперед. Подворотню со стороны площади украшал четырехколонный тоскано-дорический портик, державший балкон с изгибом посередине. Консоль балкона служила замковым камнем арки. Два нижних этажа были рустованы; их оконные проемы увенчивались замковыми камнями, особенно мощными над полуподвальными окнами. Низ выглядел надежной опорой для остальных этажей, объединенных на выступающей части ионическими пилястрами и поддерживающими карниз кронштейнами. Над окнами сохранились пышные наличники с гротескными маскаронами. Изысканная двухцветная окраска – серо-фиолетовые наличники, базы и капители на светло-бежевом фоне – придает фасаду светский лоск.

«Пятиэтажные растут громады в Гороховой, у Знаменья, под Смольным», – напишет Анна Ахматова о Петербурге времен Достоевского574. Однако петербургские «громады» не покажутся большими рядом с громадами Хильдебрандта. В Вене первой половины XVIII века уже имелось все необходимое для возведения доходных домов такого класса: отношение к недвижимости как к эффективному источнику дохода, высокий уровень проектных разработок, высококачественные материалы, квалифицированная рабочая сила и отличная грузоподъемная техника. Для повышения рентабельности строго выдерживалось вертикальное зонирование доходных домов. Внизу сдавались в аренду лавки и конторы, в бельэтаже – богатые апартаменты домовладельца и наиболее состоятельных квартиросъемщиков, а чем выше, тем квартиры были скромнее и дешевле. Добраться без лифта до небесной каморки в мансарде было куда труднее, чем подняться в театре на галерку.