Очерки поэтики и риторики архитектуры

Форма пилястр заслуживает особого внимания. Положим плашмя три кирпича, сомкнув их короткими сторонами. Возьмем еще два, сомкнутых так же, и сдвинем эту пару с тройкой длинными сторонами так, чтобы получилась очень широкая буква «Т» с толстой короткой ножкой. Накладывая такие Т-образные формы по вертикали, получим столб с восьмью гранями. Теперь положим плашмя два кирпича, сомкнем их длинными сторонами и, опять-таки, будем накладывать эти формы по вертикали. Получим столб квадратного сечения. Пилястра Хёгера состоит из двух этих столбов, соединенных так, что квадратный повернут на 45 ° и врезан в восьмигранный на глубину в полкирпича. Получается столб с тринадцатью гранями, повернутыми друг к другу под разными углами. Но это еще не все. Грани и ребра пилястр – не сплошные. Каждый седьмой ряд кладки – простой прямоугольник. Поэтому через каждые сорок с небольшим сантиметров пилястра прерывается горизонтальным пазом, из которого торчат уголки этих прямоугольников693. Очертание теней, отбрасываемых пилястрами, усложняется, и в остром ракурсе – а именно таково направление взгляда человека, идущего вдоль аркады Чилихауса, – все пилястры выглядят не столько жесткими профилями, сколько мелкими складками подвешенного к карнизу занавеса, который соткан не только из вертикальных, но и из диагональных линий, соединяющих разрывы.

Эффект занавеса усилен тем, что Хёгер, как ни удивительно, специально выбирал только забракованный клинкер. Этот кирпич, по словам архитектора, «в лучшем случае сгодился бы для свинарников или для мощения тротуаров, но для моего исполинского сооружения деформированные слишком сильным обжигом кирпичи – как раз то, что надо: их естественной неровности я обязан большей части эффекта этого гиганта»694. Цвет пережженного клинкера варьирует от фиолетово-коричневого до темно-красного. В отличие от матовой, совершенно плоской, раномерно окрашенной поверхности обычной кирпичной кладки, слегка поблескивающий деформированный клинкер испещряет стену бесчисленными пятнышками цвета различной яркости. На движение наблюдателя стена отвечает мерцанием.

Дематериализация стены Чилихауса не имеет ничего общего с подрывом онтологической подлинности стен, осуществлявшимся модернистами. У Хёгера каждая пилястра – пластическая форма, по сути абстрактная скульптура. Их превращение в занавес происходит не в действительности, а в нашем восприятии. Стоит отойти и посмотреть на фасад Чилихауса в упор – и его стена поднимается перед нами во всей вескости ее материальных форм.

Над шестым этажом выступает более чем на метр плоский карниз, изнанка которого выглядит лентой из темных и светлых треугольников. Выше поднимаются уступами еще три этажа, над каждым из которых нависает такой же карниз. Их террасы ограждены тонкими металлическими перилами, сверкающими корабельной белизной. Своим сходством с лайнером Чилихаус обязан, помимо прочего, и этим верхним палубам. Все окна там – с полукруглым верхом; если их нижняя часть не видна, можно подумать, что это иллюминаторы. При взгляде на восточное острие Чилихауса эти окна вовсе не видны, а перила кажутся широкими белыми полосами, очерчивающими на фоне неба сложную форму здания. Благодаря плавному изгибу южного корпуса ширина этих полос меняется вместе со сжатием-растяжением интервалов между пилястрами.

С излюбленной фотографами точки зрения виден острый угол карниза восьмого этажа, который в сильном ракурсе выглядит не четырехметровым навесом, каков он есть в действительности, а шпилем или задранным вверх форштевнем. Фланкирующие нос корабля павильончики с тонкими колонками, как и приставленные к северному корпусу по сторонам от поперечной улицы галереи с готическими арками, – как бы вспененные лайнером волны. В ячейках их высоких фризов обитают керамические фигурки, количество которых сопоставимо с множеством фигур на порталах готических соборов: это заокеанский первобытный мир, изваянный Рихардом Куолом. Кого тут только нет! Люди за разными занятиями на море и на суше, домашние животные, звери, птицы… Этнозоологический музей Золотого века – вот что такое Чилихаус, рассматриваемый в упор.

На памятной доске читаем: «Чилихаус. Построен в 1922–24 по проекту Фрица Хёгера для ганзейского купца Генри Браренса Сломана; назван в честь страны, в которой заказчик трудился тридцать лет. Чилихаус – первое конторское здание на санированной территории южнее Штайнштрассе. Он стал главной работой архитектора и одним из важнейших экспрессионистских произведений немецкой архитектуры. В разгар начавшейся инфляции он был выражением созидательного потенциала гамбургской экономики после Первой мировой войны».