Очерки поэтики и риторики архитектуры

Земпер порадовался бы, увидев дворец Стокле. Это здание воспроизводит, хотя бы иллюзорно, открытый им изначальный принцип ограждения жилищ. Никакой возможности приблизиться к формообразовательным принципам Райта и европейских модернистов у Хоффмана не было, потому что он не видел альтернативы традиционному способу сочленения плоскостей. Они образуют у него оболочки замкнутых стереометрических тел: мраморная облицовка плотно, без зазоров, облегает кирпичные объемы, как кожа обтягивает тело.

Дворец Стокле – самое полное воплощение эстетики Gesamtkunstwerk, которой неукоснительно следовала практика Венских мастерских, ибо ни до, ни после венские художники не получали столь крупного заказа, в исполнении которого они не были ограничены ни деньгами, ни капризами клиента. Если хотите видеть, что такое венский шик накануне Великой войны, поезжайте в Брюссель, на авеню де Тервюрен 279–281. Вдруг вам удастся убедить престарелых наследниц, владеющих домом, открыть перед вами двери? «Интерьеры дворца Стокле изобилуют мерцающим мрамором, мозаиками, ониксом, стеклом, тиком и кожей и прекрасно гармонируют с предметами коллекции античного, восточного и современного искусства… кроме того, они являлись превосходным фоном для множества пышных торжеств, которые посещали видные деятели русского балета – Стравинский и Дягилев, а также Кокто, Падеревский, Анатоль Франс и Саша Гитри, что видно из записной книги гостей в серебряном переплете. Они трапезничали под сверкающей мозаикой Климта со стилизованными формами спирально растущих деревьев и восседали в большом зале с двухэтажной галереей… Вся мебель и все стекло, фарфор и столовые приборы были изготовлены по эскизам Хоффмана в Венских мастерских»358.

Дворец обращен фасадом на север. Вы входите через дверь прямо с тротуара и оказываетесь в высоком стеклянном павильоне, соединенном с домом крытым переходом без стен. По нескольким ступеням поднимаетесь в безоконный вестибюль, перекрытый покатым белым сводом, стены которого отделаны темно-зеленым, почти черным мрамором. Это компактное, торжественно-сумрачное помещение заставляет желать чего-то иного – светлого, свободного, радостного. Всё, чем дом может восхитить вас, располагается по левую руку, тогда как на правой (западной) половине первого этажа находятся служебные помещения, включая увенчанную пресловутой башней лестницу – служебную, а вовсе не главную.

Левая дверь вестибюля вводит в Большой зал. Он простирается во всю тринадцатиметровую ширину дворцового корпуса, однако главное его измерение – вертикальное, ибо его центральный прямоугольник выделен двенадцатью тонкими квадратного сечения пилонами из мрамора медового цвета, вытянувшимися, словно окаменевшие струи, между белым потолком, светящимся на высоте двух этажей, и черным полом из полированного мрамора. За пилонами зал на обоих этажах обрамлен галереями. Большой зал – средокрестие парадных осей дворца. Продольной осью он соединен с домашним театром на восточной стороне и Большой гостиной на западной. Поперечная ось на севере упирается в украшенный фонтанчиком эркер, хорошо видный с улицы, а на юге уводит через широкую террасу в регулярно спланированный сад, продолжающий эту ось, отмеченную бассейном с колонной-фонтаном над ним. Строгость и напряженность форм, отполированные холодные поверхности, прислоненные к пилонам черно-мраморные постаменты с древними сосудами и статуэтками, – все это, несмотря на обилие света, не оправдывает ожиданий свободы и радости, возникших у вас в вестибюле. Говорят, что гости, входя в Большой зал, невольно понижали голос359. Не верится, что когда-то здесь могли звучать звонкие голоса детей Адольфа и Сюзанны.