Очерки, рассказы, статьи, дневники, письма

— Первым сортом! — объявляет старшинка торжественным голосом.

И все мы — вся комиссия и промышленники — тоже невольно улыбаемся, довольные и гордые.

После приёмки шкурка записывается под очередным номером, штампуется, к ней привязывается полотняный ярлык. Потом шкурки связываются попарно и вешаются на крючки в складе. Время от времени их проветривают. Затем их связывают по пяти штук в пачки, опять проветривают и в конце концов увязывают в большие мешки, шкурок по сто в каждом. Теперь наше пушистое золото готово для сдачи на пароход. И время: последние заведующие ловушками-кормушками возвращаются с дальних ухожей.

Океан ревёт и ревёт, но мы уже начинаем поджидать первую лодку с Медного. Удастся ли ей проскочить в этот раз между двумя штормами?

Промысловый год кончился.

Скоро весна.

Скоро, может быть, покажется на далёком горизонте дымок приближающегося парохода.

Васька-Ойка-Суд — Кожаный Чулок Предыстория одного заповедника

Размышления о Кожаном Чулке

В детстве я любил книжки Фенимора Купера «Кожаный Чулок», «Последний из могикан». Главный герой их — траппер по прозвищу Кожаный Чулок, или Соколиный Глаз, — был в моё время кумиром всех мальчишек с рогаткой за пазухой.

Траппер — североамериканский следопыт, зверолов, охотник. В военное время трапперы служили в армии разведчиками и проводниками.

Кожаный Чулок — сын леса, человек благороднейшей души и, судя по его цветистым речам, тонкий ценитель красот природы.

Стрелок без промаха. Друг мирных могикан — последних представителей когда-то славного индейского племени.

Городская жизнь чужда ему, в городе он теряется, тоскует. Зато под открытым небом, в девственных лесах и прериях, чувствует себя как дома.

Бьёт там зверя и птицу без счёта.

Я подумал:

«Тип Кожаного Чулка бессмертен. Кожаные Чулки не переведутся, пока на земле есть большие леса, обильно населённые зверем и птицей. Кожаные Чулки всегда, во все времена будут кумиром, образцом для подражания всем мальчишкам с рогатками. И это хорошо, потому что они отважны, предприимчивы, благородны, отлично знают лес и в случае надобности первые защитники родины».

Но для нашего времени в тип куперовского Кожаного Чулка необходимо внести существенные поправки. И первая из них: наш советский Кожаный Чулок не станет легкомысленно бить зверя и птицу без счёта.

Во времена Купера по лесным речкам и речушкам Северной Америки жило множество бобров; в прериях кочевали бесчисленные стада бизонов.

Где теперь бизоны?

Их начисто выбили трапперы.

Где бобры?

С ними тоже покончили трапперы.

Метис Серая Сова^[14] — североамериканский траппер, наш современник — долго тщетно разыскивал по всей стране девственный лес, населённый бобрами. Нет больше в Америке девственных лесов. Нет и дикоживущих бобров.

Жилище одной из последних пар находит Серая Сова; ловит и увозит с собой бобрят. Бобры разводятся теперь в Америке в специальных питомниках: бобры «играют» в голливудских кинофильмах.

Неожиданное открытие

Не лучше обстояло дело и у нас в России до революции^[15].

Отечественные «трапперы» истребили наших «бизонов» — зубров. Последних вывезли немцы, захватив в 1916 году Беловежскую Пущу.

Выбили наши «трапперы» и бобра.

В 1925 году был учреждён Белорусский государственный бобровый заповедник. В нём тогда насчитывалось десять бобровых семейств.

В 1927 году был учреждён Воронежский государственный бобровый заповедник. И в нём не больше было бобров, чем в Белорусском.

И уже в начале нашего столетия было твёрдо установлено, что, кроме этих двух мест, нигде в России дикоживущих бобров нет.

Время от времени возникали, правда, слухи, что где-то в Западной или Восточной Сибири кто-то нашёл неизвестные колонии бобров.

Привозили даже оттуда бобровые шкурки. Но каждый раз учёные легко опровергали такие слухи, доказывали, что это ошибка или обман. Шкурку-то, конечно, можно привезти из любого места, если предварительно она была туда завезена.

И вдруг в 1928 году попалась мне в журнале «Охрана природы» коротенькая заметка профессора Кожевникова: «Новое месторождение бобров».

Вот, что называется, сногсшибательная новость!

Оказывается, некто В. В. Васильев зимой 1926/27 года нашёл между Уральским хребтом и рекой Обью целых тридцать шесть речек, населённых бобрами. Более подробные исследования Васильева в следующем, 1928 году позволили увеличить эту цифру ещё на 9: всего оказалось 45 речек с бобрами.

Я подумал:

«Вот мой Кожаный Чулок! Нашёл последних на земном шаре неизвестных науке бобров — никому до него не дававшийся в руки живой клад. Какой подарок Родине!»

Очень мне захотелось узнать во всех подробностях, как ему удалось это сделать. Познакомиться с ним. И потом написать о нём книжку — книжку о нашем Кожаном Чулке для мальчишек с рогатками.

На ловца и зверь бежит

Года не прошло, возвращается из Свердловска один мой знакомый охотник. И, захлёбываясь от восторга, начинает мне рассказывать о своей встрече там, на Урале, с замечательным человеком: