Очерки, рассказы, статьи, дневники, письма

— Орёл! В лесу как дома. Нырка на воде без промаха бьёт. Следопыт. Зверолов. Исследователь — нашёл бобров за Уралом!

— Постой! Не Васильев?

— Васильев. Василий Владимирович. Внук известного русского математика. В детстве, понимаешь, жил на Волге. С малых лет пристрастился к рыбной ловле и охоте. Целые месяцы на рыбалке за Волгой — индейцем, дикарём. Что промыслит, то и ест. Осенью надо в школу — ни одни ботинки не лезут, куртка не застёгивается.

«Синий журнал» знаешь? Дореволюционный развлекательный журналишко. Там снимок: стоит мальчик рядом с огромным сомом-людоедем. Сам поймал. Это он, Васильев. Мы в его годы пескарей ловили, уклейку.

Слово за слово, из сбивчивых рассказов знакомого возникло краткое жизнеописание Васильева.

В городах

Человек неукротимого темперамента и большой воли. Страсть, охватившая такого человека в детстве, живёт в нём до смерти.

Война и революция на долгие годы оторвали Васильева от милой его сердцу рыбной ловли и охоты. В тяжёлых испытаниях вырастали и крепли убеждения — убеждения коммуниста, строителя новой жизни.

Во время гражданской войны ему доверяют заведовать всеми складами Совета народного хозяйства. Он встречается с Лениным, делает ему доклады.

Но личная жизнь складывалась неудачно, грозила катастрофа. Город давил душу. Тоска по вольной жизни под открытым небом, довела до тяжёлой болезни.

И ему было разрешено выбрать себе поле деятельности по душе.

После окончания гражданской войны Васильев отправляется с одной из дальних экспедиций, им самим снаряжённой.

На реке Демьянке — притоке Иртыша — севернее Тобольска он сходит с парохода сам-друг с женой и всем своим багажом. А багажа у него — несколько охотничьих ружей да рыболовные снасти.

Превращение в Ваську-зверолова

Лесные люди — ханты, или, по-тогдашнему, остяки, — принимают его в свою охотничью промысловую артель. Дали юрту: «Живи, промышляй с нами».

Под их руководством он проходит суровую лесную школу — школу следопыта, зверолова, охотника-промышленника. Осенью и зимой учится тонкому искусству расставлять капканы и плашки на мелких пушных зверей. Бьет дичь и белку. Выходит против грозных лесных великанов — сохатых, медведей.

Летом в артели ловит рыбу.

Известно, в какой темноте царское правительство держало малые народы, как спаивали и грабили их купцы, скупщики пушнины.

Ханты не имели оснований доверять русским, любить их.

Но Ваську — так запросто стали они называть Васильева, — Ваську они полюбили. Васька — свой брат, делит с ними все беды и радости их трудной жизни. Васька всегда готов помочь и часто выручает товарищей из беды. Васька видел и знает много такого, чего не знают ханты. Он всегда держит своё слово и честен, как сами ханты.

Русские прогнали царя. Новые люди строят новую жизнь. Васька один из них. Васька рассказывает про новую жизнь, учит, наставляет. И ханты ему верят: Васька свой.

Много надо было терпения и выдержки, чтобы заслужить это доверие. Труднее всего было бороться с суевериями и предрассудками — с тьмой тысячелетий, в которой насильно держало лесные народы царское правительство.

Тайна живого клада

Много тайн леса открыли друзья-ханты Ваське-Шайтану. И главной из них была тщательно скрываемая от всех чужих тайна местонахождения живого клада — бобров.

Клад находился далеко от Демьянки, где жил Васильев. Пробраться туда было очень трудно. Одному не под силу снарядиться для такого путешествия. Но надо спешить: бобров там бьют, их могут истребить совсем.

И в голове Васильева созрел план.

Он переезжает в Тобольск. Путеец по образованию, он проходит там охотоведческие курсы. Поступает на службу в земельное управление охотоведом. И в то же время не теряет связи со своими лесными друзьями.

Тобольское земельное управление горячо заинтересовалось вопросом о неизвестных бобрах. И вот осенью 1926 года охотоведа Васильева отправляют в экспедицию для исследования глухого угла области — верховьев рек Большой Сосьвы, Малой Сосьвы и Конды. Маршрут путешествия выработан им самим.

На этом сведения моего знакомого о Васильеве кончались. Как был найден драгоценный клад, он не знал.

Но у него был записан адрес Васильева.

На следующий год я отправился в город Берёзов на Большой Сосьве, чтобы там лично встретиться с Васильевым и расспросить его самого о его замечательном открытии.

Встреча

В кепках, с портфелями снуют по площади люди…

Вдруг трое, как магнитом, притянули мой взгляд. Точнее, один из трёх, шедших рядом.

Человек этот тоже нёс портфель, тоже был в кепке и на первый взгляд отличался от других разве тем, что был не в чёрных, а в жёлтых ботинках. Но что-то резко выделяло его из общей массы горожан.

Я понял что — его походка.

Что же это? Ведь такая походка мне хорошо знакома. У кого я её видел? Где?

Закрываю на минутку глаза, и сразу — степь. И, мерно качаясь, идёт караван, идут «корабли пустыни». Мерная, плавная поступь, неторопливый, на долгий срок рассчитанный шаг, такт, ритм.

Рядом с верблюдами идут люди. Та же поступь у них, тот же шаг, ритм. Так же слегка подгибаются ноги в коленях, когда ступня плотно и уверенно ступает на землю.