Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 2

Положение тяжелое. За государственную цену почти ничего невозможно купить в большинстве городов. В ряде мест вводятся талоны[1213].

Это были, видимо, основные причины, почему Мураховский вынужден был уйти на пенсию в августе 1989 года, не проработав на своем посту и четырех лет[1214]. Госагропром, созданный

ради «коренного реформирования управления агропромышленным комплексом, искоренения административно-командных методов руководства, вмешательства сверху в хозяйственную деятельность»,

был сразу после этого распущен и превращен в Продовольственную комиссию[1215].

Разрушение централизованной системы поставок

Горбачевские реформы в аграрном комплексе первым делом привели к разрушению системы централизованных поставок продовольствия в крупные города и индустриальные агломерации, которые окружающая их зона сельскохозяйственной деятельности (область или даже соседние аграрные области) заведомо не могла прокормить. Как говорилось выше, Москва, Ленинград и другие города с «московским» (особой категории) снабжением[1216], а также армия получали продовольствие из общесоюзного фонда (ОСФ на сленге специалистов), а другие крупные города были на постоянной основе закреплены за аграрными регионами[1217]. Так, Краснодарский край кормил Свердловск и Свердловскую область.

Бывший председатель Краснодарского крайисполкома (1973–1981), потом первый секретарь крайкома партии (1983–1985), а в перестройку секретарь ЦК КПСС по кадрам (1986–1990) Георгий Разумовский в интервью вспоминал:

Попробовал бы я с Кубани не отгрузить вовремя Ельцину в Свердловскую область мясо и прочие вещи. Строже бы спросили, чем за отгрузку Москве и Ленинграду. Потому что здесь резервы были поприличнее всегда — и импорт, и отечественное. Здесь больше резервировалось, и всегда было. А туда в основном с подвоза. Поэтому строго требовали, чтобы в первую очередь туда[1218].

Ставропольский край также отдавал все производимое в союзные и общероссийские фонды.

Наш край в те годы отправлял за свои пределы 75 процентов заготовленного мяса, краснодарцы — 80, ростовчане — 56[1219].

В начале 1970-х Горбачев, согласно свидетельству входившего в его ближайшее окружение главы краевого управления КГБ Эдуарда Нордмана, отлично понимал необходимость централизованных поставок и был готов отстаивать их перед руководителями других регионов и республик. Руководителю Компартии Эстонии (1950–1978) Йоханнесу Кэбину, который в частной беседе заявил, что 90 % производимого в республике мяса и молока должно в ней же и оставаться для сдерживания эстонского национализма, он возразил, что, если в результате недопоставок проснется русский национализм, «всем будет плохо»[1220].

Однако позднее Горбачев изобрел способ удовлетворить и союзный центр, и население края. Он добился создания крупных откормочных комплексов, на которые зерно давали из союзных продовольственных фондов, и этой продукцией закрывал обязательные поставки края в другие регионы. А населению самого края (то есть в первую очередь немногочисленных в Ставрополье крупных городов) предлагалась продукция, выращенная в частных хозяйствах и закупленная системой потребительской кооперации[1221].

Подобная схема могла работать в условиях, когда подавляющее большинство жителей региона были крестьянами, которые производили излишний личный продукт в пользу горожан, тем более в условиях благоприятного для зерноводства, садоводства и животноводства климата Ставрополья. Однако она не работала во множестве других регионов СССР, где процент крестьянства был существенно меньше, а природные условия (а также доступ к ворованному зерну и комбикормам) были хуже. Именно поэтому система снабжения крупных городов и индустриальных территорий в первую очередь держалась на плановом производстве и поставках. Местное производство, в том числе в «подшефных» колхозах и совхозах крупных промышленных предприятий, носило вспомогательный характер. Но Горбачев и Мураховский опирались на свой собственный, ставропольский опыт и, по всей видимости, не были знакомы с ситуацией в других регионах или игнорировали ее.