Очерки жизни и быта нижегородцев XVII-XVIII веков

В царствование Петра I положено было иметь в Москве восемь вольных аптек. При Екатерине II дозволено было Медицинской коллегии «умножить число их в Москве и заводить таковые в других городах».

Нескольким русским губернским городам посчастливилось тотчас же открыть «свои» аптеки. Нижнему пришлось ждать около десяти лет — не было в наличии свободных аптекарей-фармацевтов. Объявления, делаемые ежегодно в немецких газетах, наконец увенчались успехом. В 1780 году изъявил желание переселиться в Россию только что получивший в Германии фармацевтическое образование пруссак Георг Христиан Людвиг Эвениус. Молодой «гезель» (начальное звание аптекаря) успешно прошел соответствующую проверку знаний в Петербургской Медицинской коллегии и получил право завести аптеку в Нижнем Новгороде.

Не так трудно было построить деревянный дом для аптеки, как добыть необходимое количество аптекарского товара. Аптечные снадобья того времени отличались большим разнообразием и замысловатостью состава. В аптечной практике, например, жиров употреблялось не менее десяти названий: сало псовое, сало диких котов, волчье, лисье, язвецовое, свиное, медвежье, говяжье, козлиное и змеиное.

Очень трудно было доставать такие аптечные препараты, как щучьи зубы, зерна ерша-рыбы, кабаньи и волчьи клыки, рога оленей (панты), заячьи лодыжки, можжевеловые ягоды, нефть, уксус, Эти продукты немцы-аптекари обычно выписывали из-за рубежа. Но однажды последовал указ главного русского архиятера (высшее лицо медицинского ведомства) с разъяснением, что многие аптечные припасы могут быть добыты в своем государстве купцами-комиссионерами при аптеках малыми средствами, но скорым неразумным способом. «Например, ежели требоваться будут заячье сало, лодыжки заячьи, волчьи и щучьи зубы и проч., то им, купчинам, о том осведомиться в ближних поместьях и господских домах или в монастырях…»

Первая нижегородская аптека начала функционировать с января 1781 года на Варварской улице. Интерес жителей возбудила не только внутренность помещения с полками, уставленными бутылками и склянками, но и наружный вид здания.

На подоконниках располагались громадные стеклянные шары-сосуды, наполненные цветными жидкостями. Это не было простым декоративным украшением. По таким шарам было легче ночью городским обывателям найти аптеку. Свет аптечной лампы, проходя через шары, отбрасывал цветные лучи на улицу, на которой не было фонарей.

Почти пятьдесят лет (умер в 1830 году) лично управлял аптекой популярный в городе немец «Егор Крестьяныч» (так переделали имя аптекаря). За это время он переместил аптеку в новый каменный дом на той же Варварской улице (дом сохранился — ул. Фигнер, 4) и воспитал двоих сыновей, из которых один впоследствии стал профессором Московского университета.

Печально было положение в середине XVIII века так называемых внебрачных, или «незаконных», детей. Петр I в свое время распорядился строить по городам дома «для сохранения жизни зазорных младенцев, которых жены и девки рождают беззаконно и, стыда ради, отметывают в разные непристойные места». Начинание это осталось при ближайших преемниках Петра невыполненным. Екатерина II, подчеркивая, как всегда, свою повышенную «гуманность», занялась между всяких других дел и «детским вопросом». Для начала опубликовала указ: «Никому, кто только объявит незаконнорожденного младенца, в стыд сие не вменяется». Синод, не отставая от императрицы, в свою очередь обратился с посланием к прихожанам церквей, увещевая сохранять здоровье «несчастливо рожденных детей».

В Нижнем Новгороде забота о таких детях была правительством возложена на прокурора Бахметьева. На Верхнем базаре нашли свободный дом церковного ведомства, который архиерей согласился уступить за небольшую цену под приют для «зазорных» младенцев. Набрали штат служащих: восемь кормилиц и шесть «старых искусных в воспитании детей баб» (в обиходе — «бабушки»), Кормилицы и «бабушки» получали жалование 3 рубля в год и по полуосьмине хлеба. На содержание младенцев отпускалось по три деньги на день каждому (денежка равна полкопейке). С улицы к зданию пристроили будку: в ней очередная старуха должна была ночью принимать младенцев, не допытываясь имени матери. Дети находились в нижегородском приюте «зазорных» младенцев до пяти лет. Затем их отсылали в московский воспитательный дом.

Глава VII

Чему и как учились нижегородцы в XVIII столетии. «Арифметика, сиречъ наука числительная». Цыфирная и партикулярная школы. Греко-славяно-русское училище. Нижегородская семинария. Нижегородцы — студенты первого приема Московского университета (1755 г.). Домашнее учение и воспитание дворянских детей. Главная народная школа.

Долог и тернист был путь нижегородцев к науке и образованию.