Очерки жизни и быта нижегородцев XVII-XVIII веков

Ассамблеи быстро привились в обеих столицах, но в провинцию проникли лишь в 30-х годах века, уже при Анне Ивановне.

В Нижнем Новгороде первая ассамблея была устроена в 1734 году. Инициатором ее было местное «чиновное лицо», губернский провинциал-фискал (прокурор) Дмитрий Пирогов. Богатый чиновник имел дом «о пяти покоях», три из которых отвел под устраиваемое «вольное собрание». Конечно, петровский «пункт» о свободном приходе каждого желающего им не был соблюден. На первую нижегородскую ассамблею оказались приглашенными: «благородные», чиновники, офицеры; из горожан — купцы с семействами и начальные мастеровые люди (т. е. хозяева ремесленных предприятий).

Первые два часа веселье не налаживалось. Старики и пожилые люди кое-как разговаривали между собою, но молодежь сидела, словно набрав воды в рот, хотя многие умели танцевать (их научили этому ранее приезжие иностранцы). Танцы происходили в полном молчании, и, закончив круг, пара, не раскрыв рта, расходилась в разные стороны. Нижегородские девицы первых годов XVIII столетия еще недалеко ушли от своих предшественниц, о которых в середине предыдущего века известный Григорий Котошихин писал: «Московского государства женский пол природным разумом простоват и на разговоры не смышлен».

Явившиеся на первую ассамблею молодые нижегородки были в непривычных для них платьях. Затянутые в крепкие корсеты, с огромными на юбках фижмами, в башмаках на высоких, в вершок, каблуках, с пышно взбитой и обильно припудренной прической, они умели сделать несколько па и кружиться в танце, но не знали, как им встать, сесть и обращаться с партнером…

Юноши находились не в лучшем положении. В Петербурге в то время уже была издана книжица «Како пишутся комплементы разные». Но в Нижний она еще не попала.

Правда, для обучения русской молодежи принятым на Западе правилам общения существовало вышедшее в свет в 1719 году довольно распространенное печатное издание «Юности честное зерцало». Из него нижегородцы знали, что следует весьма почитать родителей, «разговаривая с ними, шляпу в руках держать и перед ними не вздевать, возле них не садиться, и прежде оных не заседать, при них в окно всем телом не взглядывать, ходить не с ними в ряд, но немного уступая позади оных… Без спросу не говорить, а когда и говорить им случится, то должны они благоприятно, а не криком, и ниже с сердца или задору говорить, не якобы сумасброды… За обедом неприлично руками и ногами по столу везде колобродить, но смирно ясти. Вилками и ножиком по тарелкам, по скатерти или по блюдцу не чертить, не колоть и не стучать… и не избоченясь сидеть».

Все это и многое другое усвоили молодые нижегородцы, но в «Зерцале» ничего не говорилось, как обходиться с девицами на ассамблеях. И — сидели в «покоях» Дмитрия Пирогова юные нижегородцы и нижегородки смиренно и чинно, молча смотря друг на друга.

Спас положение столичный гвардейский прапорщик, случайно находившийся в Нижнем на посылке (в командировке). Он связал носовыми платками кисти рук у десятка пар танцующих и повел их общей вереницей под музыку через все комнаты дома. Началось бурное непринужденное веселье…

Но ассамблеи не получили в Нижнем широкого распространения. С каждым последующим собранием редел круг танцующих пар. Мужья не позволяли женам отходить от себя, а матери не разрешали дочерям танцевать с «незнакомыми».

Неутомимый в своем реформаторстве, Петр I ввел в столицах специальным указом новый юридический институт — «полицию», которой дал право регулировать если не все, то очень многие стороны личной и общественной жизни.

Регламент Главного Магистрата подробно перечислял функции российской полиции. «…Оная споспешествует в правах и правосудии; рождает добрые порядки и нравоучения; всем безопасность подает от разбойников, воров и обманщиков; непорядочное и непотребное житие отгоняет и принуждает каждого к трудам и честному промыслу».

Столь широкая программа требовала и широких полномочий. Господа полицейские скоро воспользовались суммой прав и привилегий в интересах господствующего класса. Полиции разрешалось регламентировать посещение горожанами церквей и зрелищ, расходы обывателей, их одежду, выезды и семейные празднества; собрания в частных и общественных домах, цены на товары — словом, не было такого уголка в «партикулярной» и общественной жизни нижегородцев, куда бы петровская полиция не могла сунуть свой всемогущий нос.

Предписывалось беспрекословно подчиняться требованиям полиции. Мало того, по Регламенту, «пороки полицейских служителей должны сокрыты быть, дабы публика доверенности к ним не лишалась, чего ради и проповедники церковные да не дерзают в проповедях своих в осуждение полиции или ее служителей разглашать». Одновременно предусматривалось введение тайных полицейских агентов для наблюдения.

В 1733 году полиция появилась в губернских городах.