Очищение

Романов покачал головой, заставил себя смотреть в карту и думать. То, что творится на этих землях, надо было знать точно. И как можно быстрей. Иначе все попытки продвижения на запад, на соединение хотя бы с селенжинской группой Белосельского, были заведомо обречены на провал. И еще — очень, просто очень надо было знать, что же творится в Китае. Кроме того, пугали мысли о том, что на Земле происходят вещи, над которыми не властен человек. Вообще не властен, судя по всему. Вон Байкал, похоже, превращается в море… а как же, например, Иркутск? Хотя… он, наверное, все равно уничтожен ракетами… Но это было понятно, страшно — и привычно, это война. А как объяснить и как принять и понять все остальное?!.

Над ухом послышалось сопение. Романов обернулся — это был Женька. Он лохматил мокрые волосы полотенцем и с интересом глядел на карту.

— Почему не спишь? — сердито спросил Романов.

Мальчишка не ответил, ткнул пальцем в карту, провел по названию речки — «Бурея» — и подчеркнул ногтем название деревни рядом с городом Чегдомын. Поморщился, быстро притянул к себе свой верный блокнот, листнул (Романов ждал с интересом), написал на первом же чистом листке:

«Я это место знаю».

— Знаешь? — быстро спросил Романов. — Это же далеко.

Мальчишка уверенно кивнул, снова зачеркал карандашом:

«Я тут три года летом у тетки одыхал после Турции Греции Египта. Хотел когда моих убили к ней бежать, но бялся из города далеко один итти».

— Боялся?

Мальчишка кивнул опять. Подумал, хмуря брови и разглядывая карту. Романов расставил знаки препинания. Вставил в слово «одыхал» одну букву «т», из слова «идти» вычеркнул другую и заменил на «д». Женька посмотрел сердито, потом написал:

«Я могу туда пробраца. И все увижу. И по дороге тоже».

Романов исправил ошибку. Помолчал. Мальчишка тоже молчал, только сопел.

— Тут главное не «пробраться». Выбраться главное, — сказал тихо Романов. Помолчал, наблюдая за Женькой. Спросил: — Понимаешь?

Женька кивнул. Написал:

«И выбраться».

Уже без ошибки.

— Жень, зачем? — спросил Романов, глядя в серые упрямые глаза. Мальчишка подумал, шмыгнул носом громко. Пожал плечами. Наклонился к блокноту:

«Потомучто вы хорошие люди. Я хачу помогать дальше. Хчу быть, как».

И не стал писать дальше, только немного покраснел. Романов разделил «потомучто». Исправил «а» на «о» в слове «хачу». Пояснил, взяв Женьку за локоть:

— Жень, тебя и по дороге туда тысячу раз могут убить. И там. И по дороге обратно. А если узнают, что ты послан нами, тебя не просто убьют. Тебя замучают.

Мальчишка независимо дернул плечами. Потянул руку к бумаге, но Романов удержал локоть:

— Жень, я тебя пошлю, если ты точно согласен. Пошлю, потому что нам нужны сведения и потому, что у тебя шансов больше, чем у взрослого. Потому что время сошло с ума. Но ты подумай. Все-таки подумай вот сейчас еще немного. И если ты скажешь, что передумал…

Мальчишка вырвал руку, крупно написал:

«Я НИ БАЮС!»

Романов не стал ничего исправлять. Женька подписал, торопясь:

«Все памагают. Кто что может. Мальчишки тоже. И вают ваюут. А я раз магу быть развеччиком, то я буду. Я хочу. Я же уже много раз был. Я всех на это подписал, а теперь получается брошу чтоль?!!!!!!!!!!!!!»

— Я сейчас навещу Жарко. — Романов встал. — Мы с ним поговорим о деле. А с тобой — отдельно — завтра. Пока ложись спать. Это приказ. Набирайся сил в запас. Понял?

Глаза Женьки вспыхнули счастьем. Таким, что Романову стало страшно. Мальчишка бешено кивнул три раза подряд. Опять быстро черкнул карандашом. Романов посмотрел.

«Скажите дяде Славе, чтобы он позвал он знает троих кого», — гласила таинственная приписка. Романов подумал. И кивнул тоже — в ответ. Ничего не спрашивая.

* * *

Романов шел к Жарко пешком. Было холодно, ветрено, промозгло. Вот-вот — и соберется дождь, не иначе. Но очень хотелось спать, и Романов надеялся, что холод и ветер развеют сонливость. Пока не очень помогало — сонливость превратилась потихоньку в болезненное отупение. Усталость, думал Романов. Просто усталость такая… Если поспать хотя бы шесть часов без перерыва и спокойно, все встанет на места. Это в мире еще долго-долго ничего не будет на местах. Поэтому скорей всего поспать шесть часов подряд в ближайшее время не удастся… м-да.