Очищение нации. Насильственные перемещения населения и этнические чистки в Румынии в период диктатуры Иона Антонеску (1940–1944)

Бывшие легионеры, капитан Ион Стихь и сублокотенент (младший лейтенант) Еуджен Михэйлеску распространили слух, что полк атакован с тыла и что все евреи из села участвовали в этой атаке. Эти два офицера предложили выявить всех евреев в Скулянах и расстрелять их в порядке «репрессалий». Командир полка Эмиль Матиеш и командир 14-й пехотной дивизии генерал Георге Ставреску дали свое согласие. Очевидно, эти командиры действовали в духе приказа Иона Антонеску, изданного 30 июня 1941 г. от имени Генерального штаба. Начав с утверждения, что «вражеские агенты работают в тылу фронта, пытаясь совершить акты саботажа, передавая врагу сигналы и информацию и даже переходя к нападениям на румынских воинов» и что «еврейское население принимает в этом участие», Кондукэтор приказал, чтобы войска расстреливали на месте «виновных в саботаже, шпионаже, беспорядках, а также любых других актах, направленных против армии и безопасности государства»[617]. Несомненно, однако, и то, что вышеупомянутые офицеры были рады представившейся возможности применить этот приказ на практике во всей его чудовищности.

Как только население было переправлено через Прут, была создана отборочная комиссия из жителей Скулян, придерживавшихся экстремистских взглядов, в прошлом членов кузистской партии. Один из бывших примаров Скулян, член Железной гвардии, Георге Чимпоеш (Gheorghe Cimpoieș), служивший в 27-м артиллерийском полку, получил отпуск у командира полка, чтобы принять участие в работе отборочной комиссии. Комиссия выявила среди эвакуированных жителей лиц, сотрудничавших с советской властью и сочувствовавших ей, как евреев, так и неевреев. 27 июня 1941 г. румынские солдаты при поддержке добровольцев из числа жителей Скулян расстреляли из пулеметов возле румынского села Стынка-Розновану 311 евреев – мужчин, женщин и детей. После расстрела они обыскали трупы на предмет обнаружения ценных вещей и приказали местным крестьянам захоронить их. Некоторые члены комиссии потребовали казни и просоветских неевреев. Румынские офицеры, однако, колебались, не будучи уверенными в том, как отнесется вышестоящее начальство к расстрелу и этой группы лиц. Они послали эмиссара к начальству в Яссы за инструкциями. Он вернулся с приказом отпустить неевреев, что и было сделано. Приблизительно через две недели, когда румыны уже контролировали большую часть Бессарабии, эвакуированные неевреи вернулись в Скуляны. Советские активисты были арестованы и преданы суду военного трибунала по обвинению в измене родине (т. е. Румынии), который приговорил их к различным тюремным срокам, но смертная казнь не была применена ни к одному из них[618].

Во многих отношениях бойня у села Стынка-Розновану, также известная как Скулянская резня, определила параметры многочисленных массовых расстрелов в Бессарабии и, в меньшей мере, в северной Буковине. Эти параметры были следующими. Во-первых, массовые убийства совершались румынской армией и подчиненной ей на время боевых действий жандармерией при участии местных экстремистов и оппортунистов. Во-вторых, местные жители играли решающую роль в выявлении, сборе и конвоировании евреев до места казни; иногда они принимали участие в казнях и (или) добивали раненых, а также мародерствовали, грабя трупы казненных. В-третьих, советские активисты-неевреи выявлялись и арестовывались вместе с евреями, а местные жители, которые участвовали в этих операциях, часто требовали их казни, но румыны обычно, хотя и не всегда, подобные требования отвергали. Позднее военные трибуналы приговаривали этих советских активистов-неевреев к различным тюремным срокам, но никогда к смертной казни. После бойни у Стынка-Розновану больше не было нужды ни в получении каждый раз согласия свыше для расстрела евреев, ни в том, чтобы просить инструкций, как поступать с просоветски настроенными неевреями. По всей видимости, к моменту вступления румынских войск в Бессарабию и северную Буковину офицеры уже получили инструкции относительно политики чисток и не нуждались в дополнительных разъяснениях. Приведем лишь один пример, иллюстрирующий этот тезис. 8 июля 1941 г. румынский 13-й полк горных егерей вступил в село Купка в северной части Буковины. Командир полка полковник Юстин Мариною приказал немедленно арестовать и расстрелять всех евреев. Та же участь, по настоянию полковника, постигла и евреев соседних сел Серата, Адынката и Кельменцы. На послевоенном процессе подчиненный Ю. Мариною полковник Эрнест Албустин показал, что у Мариною не было приказа поступать таким образом и что он действовал по собственной инициативе. Очевидно, однако, что, если Ю. Мариною и действовал по своей инициативе, он всё же был убежден, что его преступления останутся безнаказанными и что он оставался в рамках полученных инструкций. Всюду евреев расстреливали под предлогом, что они стреляли по румынским войскам, а иногда и вообще безо всякого предлога, просто потому, что они были евреями[619].