Очищение нации. Насильственные перемещения населения и этнические чистки в Румынии в период диктатуры Иона Антонеску (1940–1944)

Согласно показаниям очевидцев, в течение шести дней между арестом и казнью евреев сторожили всем селом: «сегодня одна улица, завтра другая»[732]. Местные жители были также мобилизованы на рытье могилы, а некоторые из них участвовали в экзекуции. Перед казнью евреев раздели, и сельчане забрали их одежду. Не было ни одной попытки спасти жизнь евреям или протеста против этой бойни[733]. Очевидцы вспоминали случаи крайней жестокости против евреев; например, один из очевидцев вспоминал, с каким хладнокровием некто Василе Матееску добил еврейского ребенка, выжившего после первого залпа расстрельной команды[734].

В большинстве бессарабских сёл арест и экзекуция евреев происходили уже после прибытия румынских жандармов[735]. Жандармы, как правило, набирали для этих целей небольшую группу из местных добровольцев, остальным же отводилась роль пассивных зрителей. Эти местные добровольцы были движимы, как кажется, одним из трех упомянутых ниже мотивов или же их комбинацией. Во-первых, они могли быть мотивированы идеологически, т. е. твердо убеждены, что евреи – смертельные враги румын (или христиан вообще) и что они несут ответственность за все те проблемы, которые создала населению провинции советская оккупация.

В этом контексте следует подчеркнуть тот факт, что советские власти действительно причинили огромные страдания населению Бессарабии и северной Буковины, которому пришлось пережить аресты, депортации и конфискации имущества, а также казни политических противников нового режима. Глубоко травмировали местных жителей депортации 12–13 июня 1941 г. По оценкам историков, советские органы за эти два дня депортировали из Бессарабии и северной Буковины приблизительно 30 тыс. человек[736]. Список категорий лиц, подлежавших депортации по решению советских органов, был крайне расплывчат, а период между принятием решения в Москве (середина мая 1941 г.) депортировать тысячи людей и самим арестом и депортацией был чрезвычайно кратким, что поощряло произвол местных властей, которым было поручено составление списков лиц, отобранных для депортации[737].

Это обстоятельство объясняет, почему местные христиане так жестоко нападали на мелких советских чиновников, не успевших отступить вместе с советскими войсками. Однако, как указывают источники, евреи относительно редко выполняли подобные функции при Советах, поскольку власти отдавали себе отчет в том, насколько глубоки были антисемитские настроения среди местного населения. Жандармы часто, хотя и не всегда, препятствовали расправам местного населения с советскими активистами из не-евреев, следуя политике центральных властей. Одновременно жандармы твердили местным жителям, что во всех бедах и ужасах советской власти виноваты все евреи, включая стариков и детей. Трудно представить, что были люди, готовые поверить в такие нелепости, за исключением тех, кто и без того был уже убежденным антисемитом.

Во-вторых, немаловажным мотивом был банальный оппортунизм, желание выслужиться перед вернувшимися румынскими властями и быть ими отмеченным. Румынские военные или жандармы, войдя в село, назначали мэра (примара), иногда и вице-мэров. Немедленно после их назначения румыны приказывали им организовать сбор всех евреев в определенном месте, обычно в клубе, школе или в подвалах этих зданий, и держать их взаперти до дальнейших распоряжений. Для вновь назначенных мэров и их заместителей это было первое поручение от новых властей, и они были полны решимости не ударить в грязь лицом. Через день-два мэр и его заместители получали приказ организовать рытье могилы и конвоирование евреев к месту казни. После экзекуции трупы захоронялись, а новоназначенные мэр и его заместители должны были организовать и эту акцию[738].

Мэры были обязаны набрать себе группу помощников для быстрого и эффективного выполнения этих и других поручений. Предполагалось, что часть из этих последних получит постоянную должность в новой сельской администрации. Обычно это была должность общественного охранника, или «гардиста», в обязанности которых входило поддержание общественного порядка, надзор за сельчанами, арест советских парашютистов и партизан и задержание подозрительных лиц из чужаков, а также принуждение сельчан к выполнению различных общественных работ, таких как ремонт или строительство дорог и общественных зданий – крайне непопулярная трудовая повинность. За свою службу гардисты получали мизерное жалование, дополнявшееся иногда некоторыми льготами от жандармов (например, меньше тяжелых трудовых повинностей и т. п.)[739].

Все эти должности, даже самые незначительные, были желанны для местных жителей. Хотя многие мэры будут вскоре смещены румынами и не всем убийцам удастся стать гардистами или мелкими функционерами низшего ранга, в июле 1941 г. те, кто получал какую-либо властную должность, стремились продемонстрировать свою готовность служить новой власти. Убийство евреев считалось тестом на лояльность, который они были готовы пройти.