Очки Гудвина

– «Средневековая крепость, построенная по приказу короля Филиппа Августа в двенадцатом веке. В четырнадцатом была перестроена Карлом V в дворцовые покои, которые в 1792 году, в первый год Республики, Жан Мари Ролан отдал под Центральный Музей Искусств, хранилище бесценных сокровищ, – прочитала она вслух, – доставленных сюда со всех уголков мира».

– Да, говорят, Лувр на первом месте в мире по количеству украденных шедевров…

– Тед!

– Шучу. С чего начнем?

– Здесь написано, что нечего и мечтать увидеть все сокровища в один день. Но другого дня у нас не будет. Будем смотреть все подряд, пока не дойдем до Афродиты.

И она решительно устремилась вперед.

Они посмотрели на вавилонскую стелу династии Хаммурапи, на которой было высечены свыше трехсот дел, рассмотренных судом, где было все – и воровство и убийство, супружеская измена и торговые сделки. Прошли через Ассирийский музей и павильон Сюлли, разглядывая каменные пластины с изображениями священных животных, барельефы и скульптуры фараоном, доставленные из Древнего Египта. Зал следовал за залом, они прошли, наверное, километры, прежде чем, следуя указаниям путеводителя, достигли крыла Денон и на втором этаже оказались в зале номер шесть, где в слабом освещении таинственно светился мрамор Venus de Milo.

Ошарашенный Тед сдвинул шляпу на затылок.

– Послушай, эта леди фантастически похожа на тебя! – Он пригляделся внимательнее. – Вы же с ней просто как близнецы!

– У нас с ней общие корни, – скромно заметила польщенная Ди. – Только мне кажется я не такая большая. И потом, у меня пока еще есть руки…

Тед медленно обошел статую вокруг.

– Теперь я могу смело заявить, что у тебя фигура богини. Можно я буду звать тебя Венера? Винэс? Кстати, Винэс Вильямс – одна из лучших теннисисток мира.

– Венера… Винэс… – повторила Ди, вслушиваясь в звучание имени. – Да, пожалуй, Винэс – это красиво. Мне нравится!

– Давай я сфотографирую тебя около нее, – Тед отступил назад и посмотрел объектив, выбирая ракурс.

– А еще лучше будет, если мы сфотографируемся около нее вдвоем! – откликнулась Ди.

Он опустил фотоаппарат.

– Стань-ка вон там, поближе к скульптуре.

Она подошла к стеклянному ограждению статуи и, повернувшись лицом к Теду, лучезарно улыбнулась.

Прежде чем присоединиться к жене, Тед оглянулся в поисках того, кто мог бы их запечатлеть.

– Мадам, силь ву пле, – протянул фотоаппарат оказавшейся рядом седой даме и направился к Ди.

Но там, где она только что стояла, никого не было. Небольшая группа туристов окружила статую, но и среди них не было Ди. Что за чертовщина? Извинившись, Тед взял у дамы камеру и, обойдя статую вокруг, увидел жену – как ни в чем ни бывало, она стояла на прежнем месте.

– Куда ты вдруг пропала? – недовольно спросил он. – Вот, теперь нужно снова кого–то просить…

– Не нужно. Сфотографируемся в другом месте.

– Но ты же сама хотела, – недоуменно произнес Тед. – Куда ты так спешишь? В туалет, что ли?

– К выходу, – Ди решительным шагом продвигалась вперед.

– Эйфелева Башня, – произнесла она, когда они выбрались из здания на улицу. – Говорят, это шедевр архитектуры? Я слышала, она вся из железа?

– Ди, вечером идем в варьете, – напомнил Тед. – Перед этим нам нужно отдохнуть. Забыла, как вчера устали? Не хочу опять доводить себя до такого состояния. Так что никаких прогулок, это испортит нам вечер. Оставим Эйфелеву башню на завтра.

– Сейчас еще нет и полудня. Если взять такси…

Не успела она закончить, как внезапно, прямо перед ними остановилась машина, и приветливый шофер выглянул в окошко.

Тед остолбенел, но послушно сел в салон.

– Я его не останавливал! – прошептал он тихо. – Такое ощущение, что он прочел твои мысли!

Она улыбнулась.

– Это Париж! Здесь может случиться все, что угодно.

Машина проехала по берегу Сены мимо Жардин де Тюильри, миновала Дом Инвалидов и, в считанные минуты оказалась у подножия символа Парижа.

– Фантастика! – воскликнул Тед. – Похоже, он довез нас кратчайшим путем, а потому заслуживает хорошие чаевые!

Они вышли из такси и оказались перед Эйфелевой башней. Подойдя ближе, увидели огромную толпу у подножия железного строения.

– Ну вот, я же говорил, что эта экскурсия отнимет немало времени, – проворчал Тед, оглядывая внушительную очередь, извивающуюся вдоль столбиков ограждения. Как все американцы, он терпеть не мог стоять в очередях. – Боюсь, нам не скоро удастся вскарабкаться наверх.

Вокруг слышалась иностранная речь.

– Эта Башня, словно лестница, ведущая на Олимп, – Афродита посмотрела туда, где высоко, почти в облаках, плыла вершина Главной мачты Парижа. – Люди разных племен совершают паломничество к этой железной свече и поднимаются наверх, чтобы оказаться ближе к небу. Но боги никогда не допустят, чтобы смертные поднялись слишком высоко. Небо не для них.