Ода на смерть оборотня

Я залёг за сундуком. Вон, чудовище, рыщет – аж под потолком ноздри раздуваются.

Ищи-ищи, меня за сундуком нет, зря зубами щёлкаешь. Под чешуйчатым брюхом  нырнул и вот уже за колонной.

А тут радужное сияние отсверкивает. Чувствую: по шерсти искорки пробежали, уши завернулись в трубочку, зубы заныли.

Эта песня знакома – портал в иной мир. Чудовище незваное оттуда выползло. Ну, что ж, пеняй на себя!

Между тем чудище пустило голодную слюну и медленно тянет все три головы. Пена из пасти оставляет на полу едкие дыры. Уж извини, не люблю, когда на меня, как на закуску, облизываются.

– Спереди не подступиться, – прыжок, кувырок. – А на хвосте острые отростки. Когти с меня размером!

Чудовище отбежало, поскребло лапой и снова с рыком налетело. Кувырком ушёл от клацнувших зубов.

Выхватываю нож. Как бы половчее ткнуть в острое рыло? Вместе с ножом из ножен достался платок. А в нём в высохшую плоть завёрнут негасимый уголёк из очага демона Филотануса. Никому не советую трогать, уж больно он жгуч. Кость насквозь прожигает. Вряд ли придётся по вкусу чудовищу иного мира.

А ведь это идея!

Приноровился. Подождал нападения. Изловчился и…

Одной рукой хватаю самую смелую голову за рога, отгибаю назад, уворачиваюсь от плевка ядовитой слюной…

…сжимаю уголёк в кулак, до локтя сую чудовищу в пасть и раскрываю пальцы.

Резко отталкиваюсь от чешуйчатого бока, ныряю в укрытие.

Чудище сглотнуло.  Замерло. Поперхнулось. Пустило из ноздрей и ушей едкий дым. Ага, невкусно! Неожиданно тонко взвизгнуло, широко открыло пасть и ливануло струёй пламени – куда там праздничному костру!

Катакомбы вспыхнули сразу. Я и моргнуть не успел.

Пламя заплясало по полкам, сундукам и залежам папируса. Под радостное гудение накопленные столетиями заклинания искателей магических фолиантов один за другим весело и ярко взрывались. Разноцветные искры вспыхнули до потолка.

Сзади грохнуло, стены дрогнули.

Радужная дыра в иной мир вспыхнула и захлопнулась.

Шквал света и звука подхватил меня, приподнял, закрутил в хороводе горящих свитков и отшвырнул. Я рухнул на полки.

Тут же выскочил из-под обломков и огляделся. Огромная туша металась в кольце из огня. Взорвалось очередное заклинание и окатило чешуйчатый бок острыми искрами. Чудовище заплакало.

Справа зашипел, закрутился и лопнул  горшок с убойным заклинанием. Я отскочил за колонну, и  сквозь дым углядел проход. Увернулся от отвалившегося камня, перепрыгнул через плюющийся синим связку пергамента, рванул на выход. Пара прыжков и свобода. Проскочить успею!

И успел бы. Но сзади заскулило чудовище, забило хвостом. Да ну его! Но оно взвыло тонко, испуганной собачонкой на привязи.

– Эх, чудище невиданное, пропадём ведь вместе!

Вздохнул и нырнул обратно, в клубы дыма. Вбежал по дымящемуся хвосту, цепляясь когтями, вскарабкался на толстую спину.

Чудище крупно дрожит.

– Слушать меня, ящерица перезрелая!

Хватаю ближайшую голову. Она вращает глазами и скулит. Вторая голова безвольно повисла, ещё одна судорожно пытается залезть под крыло.

Крылья! Я посмотрел наверх. По каменному потолку пробежали толстые трещины, оттуда сыпется каменная пыль и камни покрупнее. Стены и пол сотрясаются от взрывов. Вот-вот рухнут стены.

– Вверх! – Пятками по бокам врезал. – Лети!

Как вырвались – отдельная песня.

Мы пробили потолок, ворвались в большой зал. За нами из дыры выпрыгнуло пламя и принялось радостно пожирать стеллажи и папирусы. Что-то взорвалось и толстая колонна посреди большого зала покрылась трещинами и затрещала.

Чудовище примостилось на памятнике какому-то бородатому местному богу. Пламя – за ним, лижет пятки и хвост.

И мы рванули на крышу

На крыше понукал его взлететь, но оно ревело, било хвостом и трясло двумя головами. Третья голова болталась внизу и путалась в ногах. Тут, чудовище запищало, закатило глаза и безвольно упало на бок.

Нашёл время терять сознание!

Толстая круглая туша вместе перекувырнулась на покатой крыше и медленно поехала к краю. Задержалась на краю, покачалась и вместе со мной свалилась вниз. За нами рвануло рычащее пламя.

– Очнись! Маши крыльями!

Я подтянул бесчувственную голову и замолотил по щекам. Ноздри дёрнулись, приоткрылся глаз, и крылья судорожно заработали. Пятками, кулаками и воем я направил своего чешуйчатого испуганного коня подальше от клубов дыма, людских строений, за крепостную стену, к подножью горы.

Рухнули на плоской каменистой поляне. Я скатился с горячего круглого бока:

– Привал! – и свалился носом в траву.

Чудовище же скулит, не переставая. Крутится на месте. Возле хвоста колдовской огонь дыру прожог, под чешуйки заполз, далее грызёт. Обычная вода не поможет, но у меня с собой эликсир.

– Стой смирно! Тушить буду!

Хорошо, что кувшин с вином неиссякаемый.

Приземлились удачно, у заросшего ряской горного озерца. Загнал в воду закопченное чудище отмокать и сам склонился над водой.

Вдруг чувствую: что-то мешает, тычется в нос и щёку, назойливо так. Это ведь оно мелькало среди папирусов?

Гигантская оса? Не похоже. К тому же оно царапается и плюётся:

– Законченный болван, пришёл не ждан, не зван.