Одержимые. Женщины, ведьмы и демоны в царской России

Врач и этнограф Г. И. Попов был одним из немногих исследователей крестьянства рубежа веков, давшим более детальную и объемную картину религиозных верований и медицинских практик крестьян. Его книга 1903 года упоминается здесь благодаря попытке автора разобраться с теми аспектами колдовства и кликушества, которые игнорировало большинство его ученых коллег. Исследование представляет собой довольно изощренную попытку понять популярную медицину путем сбора данных, полученных от 350 корреспондентов из 23 губерний европейской части России. В число этих корреспондентов входили сельские священники, учителя, студенты, помещики, землевладельцы, фельдшеры и крестьяне, участвовавшие в этнографической программе князя Тенишева в 1890‐х годах, направленной на сбор материалов по всем аспектам крестьянской жизни, и периодически писавшие для местных изданий. Используя знакомую тему тьмы, Попов во введении к книге пишет своим читателям, как мало они знают о русском крестьянстве:

Народная поэзия… личные наблюдения каждого в жизни и отрывочные газетные сообщения о различных, большею частью темных сторонах народной жизни, составляют почти единственный источник знаний о народе значительной части нашего образованного общества. Если исключить чисто научные, доступные только для немногих исследования некоторых духовных и экономических сторон народной жизни, у нас окажется очень мало других источников, откуда мы могли бы черпать сведения о народе в его целом: об его быте и жизни в связи с мировоззрением, суевериями, предрассудками, привычками народа и теми новыми условиями, которые так изменили жизнь нашего отечества за последние сорок лет. Оттого большинство из нас склонно судить о народе лишь поверхностно…[514]

Мнение, основанное на подобных представлениях о крестьянской бедности, грубости, невежестве и даже дикости, продолжает Попов, может быть только отрицательным. Для уравновешивания картины, по его мнению, образованное общество обязано было выйти за пределы стереотипов и выявлять как отрицательные, так и положительные черты мировоззрения крестьян. Цитируя Гоголя, Попов подчеркивает, что «нужно очень хорошо и очень глубоко узнать внутреннюю природу русского человека и что только с помощью этого знания можно решить, что именно нам следует заимствовать из Европы». В частности, для эффективной работы сельских врачей, утверждает Попов, решающее значение имеет глубокое понимание образа мысли крестьян и ограничений, налагаемых их условиями жизни. И пока врачи не разберутся в деревенской обстановке, все их попытки навязать свои методы лечения будут встречены непониманием. Они должны осознавать и серьезные ограничения своих лечебных методов при работе с жертвами кликушества[515].

Рассуждая о кликушестве и колдовстве, Попов подчеркивает развитое мышление российских крестьян. Говоря о склонности крестьян искать суеверное объяснение нервным, психическим и органическим заболеваниям, он уточняет свою отрицательную оценку, отмечая, что вера крестьян в способность ведьм и колдунов причинять им вред неудивительна, учитывая их слабые познания о сути и причинах болезней и влиянии на здоровье плохой воды и пищи. Однако более существенным, с точки зрения Попова, является то, что русские знахари проявляли изощренное психиатрическое мышление, которое они интуитивно развивали самостоятельно. В самом деле, утверждает Попов, знахари осознали силу внушения в создании эпидемий кликушества. Другими словами, они осознавали влияние веры крестьян в порчу и их опасений, сопровождающих начало любой болезни и каждое свадебное торжество. Хоть Попов и называл сельских знахарей шарлатанами, он готов признать, что знахари, будучи чуткими к потребностям пациентов и успокаивая их с помощью своих заклинаний и других практик внушения, вызывали доверие у пациентов. Попов выражает удивление по поводу того, что концепция внушения, которая лишь незадолго до того была признана официальной медициной, существовала в России веками. Тем не менее образованное общество, в частности, практикующие врачи, поверило в метод лишь тогда, когда он всплыл в новейших публикациях западноевропейских специалистов и, таким образом, оказался западноевропейским изобретением.

Поразительно также то, что эти методы [ссылка на другие методы лечения, практикуемые крестьянами] пришли к нам с Запада, когда столь давно были у нас, можно сказать, под руками: таковы результаты пренебрежительного отношения и недостатка изучения народа[516].