Одержимый

Раду помешкал, но решил оставить предыдущий вопрос и последовать предложенной брату теме.

-Я был готов, - с уверенностью заявил он.

- Я знаю, - сказал Станнис. – Мать надеялась сохранить его до дня твоего тринадцатилетия, но я убедил её подарить его тебе в этом году.

- Мать, - сказал Раду. – Она… ?

- Мертва, брат мой. Убита нашими завистливыми соперниками! Лишь её запоздавший союзник спас меня от такой же судьбы. Спас меня…

Его странный смешок снова наполнил помещение, прежде чем умереть с придушенным сипением. Раду направился в сторону голоса, и свет его факела мимолётно выхватил голое плечо и руку, серые и мокрые, как дельфинья кожа. От прикосновения света Станнис снова отступил в тени.

- Что он сделал с тобой, брат? И что это… за запах?

- Запах? – недовольно переспросил Станнис. Он издал всасывающий звук, как будто втягивая воздух с высунутым языком. – Увы – а может, и к счастью, учитывая состояние подарка на твой день рождения – я уже не так хорошо чувствую запахи.

- Что с тобой случилось?

- Мать погибла прежде, чем прибыл её союзник, - сказал Станнис. – Корабль уже тонул, и он нашёл меня в воде. Он спас меня от судьбы утопленника, сделав меня… таким же, как сам…

Последний слог затих с шипящим вздохом.

Братья стояли молча, наверху во мраке, внизу в свете факела. Полминуты царила тишина, пока Раду не поднял голову и не расправил плечи, словно приняв какое-то решение.

- Где он теперь?

- Он скоро придёт, чтобы забрать Речной Зал. Ему нужен новый дом, свободный от огня и света. Ты понимаешь, не так ли? Он мой хозяин. Мне поручили связаться с тобой и с Пьетро, привести тебя сюда, чтобы ты поприветствовал его, как нашего нового господина.

- Приведи его, - сказал Раду. Его рука потянулась к рукояти меча.

- Я не могу ему сопротивляться. Даже будь я невосприимчив к его заклинаниям, кровавые узы подчиняют меня его воле. Даже будь у меня чары, спрятанные в моих поко…

Он подавился предложением.

Раду сощурился, догадавшись о том, что пытается сказать брат.

- Старый чонсель разграбил наш дом. Они забрали всё.

- Шакалы! – сказал Станнис. – Но, может быть, не всё было утрачено. В стенах моей комнаты есть тайники. Я знаю о твоей неприязни к Искусству…

Что бы он ни собирался сказать дальше, слова остались запертыми в его глотке, когда Станнисом овладели какие-то подчиняющие чары.

- Оставь это мне, - сказал Раду. – Я приготовлю достойный приём твоему господину.

24 флеймрула 1372: год Дикой Магии

Предсмертный вздох солнца ещё держался на горизонте, когда в районе складов стал раздаваться стук ставень, а фонарщики принялись расхаживать от столба к столбу. Тут и там торопились домой после долгого летнего дня возничие в мокрой от жары одежде.

Раду прислонился к косой крыше, прислушиваясь к спору, доносящемуся из окна мансарды на улицу внизу.

- У себя дома я такого не потерплю! – ревел мужчина с усталым голосом. – Под этим  твоим свинарником живут моя жена и дочь!

- Если бы ты иногда отправлял домработницу… - запротестовал мужчина помладше.

- О нет. После того, что ты сделал с последней – ни за что.

Мужчина помладше захихикал.

- Столь чувствительному созданию не следовало беспокоить художника, охваченного порывом артистической страсти.

- Эти… вещи. Представить не могу, как ты можешь звать их «искусством».

- Ты, мой абсолютно тупой братец, не можешь. У тебя нет и намёка на воображение. Вы должны поблагодарить меня, что я создаю нашей семье какую-то репутацию, кроме репутации пира…

- Даже не смей произносить это слово! Ты невыносим, со своими омерзительными картинами, шлюхами и… что это за запах? Снова дьявольская трава? У тебя губы синие, как ежевика. Ты сказал мне, что перестал принимать санниш.

- О, так ведь я перестал, Ласкар. Я обнаружил, что баккаран действует дольше, и благодаря ему даже ты кажешься куда более приятной компанией. Не хочешь попробовать?

Ласкар задохнулся от возмущения. Подслушивающий за окном Раду повернулся на раздавшийся в переулке внизу смех. Там стоял крепкий моряк, отхлёбывающий из оловянной фляги и прислушиваясь к неожиданному источнику развлечения. Его руки были исполосаны шрамами, а у сабли на поясе был простой и ухоженный вид клинка опытного воина. Его кучерявые волосы были ещё мокрыми от подавляющей дневной жары.

Раду подошёл к краю крыши и перевалил через него, повиснув на здоровой руке, прежде чем спрыгнуть на землю. Он приземлился с грацией танцора.

Моряк уставился на внезапного гостя. Он прищурился, увидев маску и глухой плащ Раду, затем ухмыльнулся и протянул ему флягу.

- Только послушай этих двоих. Они вечно так.

Раду достал свой клинок и резко отсалютовал; жест угрозы, а не уважения.

- Да ты шутишь! – воскликнул у него в голове Чейни. – Этот парень просто проходил мимо и хотел посмеяться.

Моряк же вовсе не протестовал. Он бросил флягу и выхватил саблю из ножен. Он плюнул под ноги Раду.

- Разбойник! Мой жалкий кошелёк тебе не достанется, зато я дам тебе кое-что другое.

Он бросился вперёд, рубанув противника по голове.