Одержимый обувью. От багажника автомобиля до международной империи с выручкой в миллиард $

После этой встречи я начал наводить справки. Я хотел выяснить, что именно происходит в стенах его компании и как им удается зарабатывать столько бабла. Разобраться в этом было несложно. Stratton Oakmont была типичной брокерской конторой, которая работала по схеме pump-and-dump («накачка и сброс»). Они покупали акции дерьмовых компаний, искусственно завышали их стоимость, а затем втридорога продавали свою долю. Отсюда и название: pump (накачивать) и dump (сбрасывать). Каждый день Джордан науськивал свою команду брокеров, словно те бешеные псы, прежде чем они начнут обзванивать инвесторов, используя скрипты, которые разработал Джордан, чтобы путем запугивания заставить людей купить эти паршивые акции по завышенной стоимости.

Конец 1980-х и начало 1990-х годов – период настоящего расцвета для подобных компаний. Stratton просто были самыми крупными игроками на этом рынке, поэтому и стали такими печально известными. Они прозвали этот период «горячая пора» для брокерских контор, потому что процентные ставки, которые оставались безумно высокими на протяжении 1980-х годов, наконец начали падать. Пока ставки оставались на прежнем уровне, финансирование венчурного капитала практически прекратилось, поэтому после их снижения рынки разрешили размещать первичное публичное предложение (IPO) компаний, в том числе непроверенных. В последующие десять лет на рынке появились тысячи IPO, которые по своей сути не представляли никакой ценности.

Удивительным казалось то, что, как только клиенты неизбежно теряли свои деньги, покупая эти дерьмовые акции, стратониты, как называл своих брокеров Джордан, каким-то чудом убеждали их инвестировать в очередную «новую и перспективную компанию». Вместо того чтобы отговаривать людей, они зарабатывали еще больше денег. Не важно, что эта начинающая компания была также обречена на провал, как и предыдущая.

Steve Madden отлично подходил под этот профиль. В то время это была даже не компания, но парни из Stratton не видели в этом проблему. Наверное, поэтому они так хотели сотрудничать со мной. Джордан и Дэнни приехали в своем лимузине на нашу обветшалую бруклинскую фабрику, чтобы посмотреть на мои изделия. Когда они увидели дизайн моей обуви, то засыпали меня комплиментами. Они уверяли, что все хорошо обдумали, но я знал, что они и ларек с хот-догами готовы вывести на биржу, если это сулит прибыль. Лимузин и осмотр производства, как и многое из того, что они делали, требовались просто для вида.

Тем не менее я понимал, что эти парни могут помочь мне зарабатывать деньги и другим путем: предлагать мне заключение сделок в качестве так называемого флиппера. Таким образом, я смогу покупать акции компании, которую они выводили на рынок до IPO, а затем продавать эти акции на начальном этапе по выгодным, завышенным ставкам. Другими словами, я занимался pump-and-dump, как и они, при этом участвовал в их манипуляциях ценами на акции.

У вас наверняка уже созрел соответствующий вопрос, поэтому я отвечу на него. Когда я только начал работать со Stratton, я не был безвинным и, не ища оправданий, пользовался этим. Я хотел попасть в эту компанию – и мне это удалось благодаря тому, что я включил все свое очарование. Если Джордан был акулой или волком, то я был своего рода мини-барракудой.

Во время первого разговора Джордан упомянул, что любит гольф, поэтому мы начали регулярно играть в него, подключив Дэнни, Джейсона и Джордана, друга Белфорта, который управлял похожей брокерской фирмой Monroe Parker в Вестчестере. Я был рад вернуться на поле впервые за более чем десять лет.

Возвращение в гольф также позволило мне возобновить общение с моим братом Джоном, который теперь воспитывал двоих маленьких пацанов, и они тоже увлекались этим спортом. Мы часто договаривались о встрече на игре, когда я приезжал туда по делам. Но гораздо важнее было то, что я намеренно занимался гольфом, чтобы ближе познакомиться с Джорданом и другими парнями из Stratton. Я знал, что они хотят использовать меня в своих целях, но и я преследовал те же цели. Они дебоширили и принимали наркотики как сумасшедшие, тогда как я ежедневно посещал собрания для наркозависимых и изо всех сил старался не сорваться. Я был способен ясно мыслить, насколько это вообще возможно, в то время как в их головах зачастую творилась полная неразбериха. Я знал, что во многих важных вопросах это давало мне преимущество.