Одержизнь

– Очень. Я рад, что успел нарисовать его и сделать несколько набросков. Основной рисунок остался у его величества, а наброски я в пути закончу.

Ксавье кивает, присаживается на корточки, быстро бросает в мешок несколько горстей земли с газона, разравнивает после себя почву, и они с Фортеном поднимаются на лифте в номер. Мальчик-коридорный уже там, терпеливо ожидает их, сидя на подоконнике. Спрашивает у Фортена, куда поставить кроватку для маленькой мисс, и Жак пускается в разъяснения. Ксавье относит в номер Гайтана и Жиля мешочек с землёй, возвращается к себе, включает свет и замечает лежащий на прикроватной тумбочке белый конверт со своим именем. Он открывает его, вынимает короткую записку, написанную аккуратным почерком: «В. будет с вами в одном поезде. У проводника рыжая борода и имя Джилрой. Найдите его. М.Т.».

На свету буквы светлеют, теряют чёткость, тают, словно впитываясь в бумагу. Секунды – и в руках Ксавье Ланглу чистый лист. Священник тяжело вздыхает, кладёт записку в конверт и убирает в карман рюкзака. На всякий случай, чтобы не оставлять её в номере. Спустя десять минут Ксавье уж спит так крепко, что даже не слышит, как в соседний номер возвращается остальная часть компании.

Пока Акеми готовит кровати ко сну, а Жиль умывается в ванной, Амелия обходит комнату, трогает шёлковые кисти на занавесках. Выглядывает на балкон – и тут же с воплем выскакивает оттуда.

– Акеми! Акеми, там птичка! – испуганно кричит девочка.

– Пни её, раз она такая страшная! – отвечает из соседней комнаты Гайтан.

Японка подбегает к Амелии, та тут же обнимает её.

– Прогони её, прогони! – просит девочка, утыкаясь лицом в живот Акеми.

– Да что с тобой, малышка? Всего лишь птичка. Пусти меня, я посмотрю.

– Не трогай её! Не трогай! Она плохая, злая! Мама рассказывала про неё! Из неё жизнь выпила ведьма!

Акеми выходит на балкон, возвращается, неся в руках фигурку, которыми англичане украшают газоны: маленькую птицу, раскрывшую крылья на каменном шаре. Амелия тут же прячется за кровать, оттуда кричит, чтобы Акеми немедленно выбросила птичку вон. На вопли девочки является растрёпанная Сорси в одной короткой майке, забирает из рук удивлённой японки фигурку и выставляет птаху за дверь номера.

– Всё! Быстро спать! – строго командует рыжая, толкает дверь в ванную татуированным бедром. – Жиль, хватит плескаться, тут не один ты грязная свинья!

Акеми успокаивает Амелию, укладывает её в кровать и гасит свет. Дожидается Жиля, и они вдвоём ныряют под лёгкое тёплое одеяло.

– Прижмись ко мне, – сонно шепчет мальчишка. – Хочу уснуть, целуя тебя в шею. И чтобы волосы нос щекотали…

Он обнимает Акеми, запускает обе руки ей под футболку. Ладони влажные, горячие. Девушка замирает, впитывая волшебное ощущение близости и покоя, наслаждаясь прикосновениями его губ. Сегодня ей как никогда хочется продолжения, но нельзя, нельзя: рядом посапывает Амелия.

– Жиль, – окликает Акеми шёпотом. – Я хочу сказать тебе что-то очень важное. Жиль… ты спишь уже?

Он не отвечает, лишь дыхание становится спокойнее и глубже. Акеми тихонько улыбается в темноте, поправляет подушку под щекой и тоже погружается в сон.

– …Акеми. Акеми, вставай.

Девушка вздрагивает, сонно щурится. В комнате темно, но Мару Тейлор в алом коротком плаще поверх тёмного платья она видит очень чётко. Та стоит у кровати, протягивает японке руку:

– Идём. Только тихо. Давай скорее, не спрашивай ни о чём.

Как есть, в футболке и трусах, девушка на цыпочках идёт за Марой. Двери в номере открыты настежь, хотя Акеми точно помнит, что Жиль запер комнату на ночь. «Сон. Это сон», – думает девушка, и эта мысль успокаивает её. Она обувает лёгкие туфли в коридоре, выходит за порог. Мара ставит фигурку птички на шаре на стол, оглядывается в сторону кровати Сорси и Гайтана и покидает номер. Двери закрываются за ней с тихим щелчком.

Сорси стискивает подушку обеими руками, зарывается в неё лицом. Всхлипывает, не боясь разбудить Гайтана.

На улице Акеми садится позади Мары на ховербайк, ёжится от холодного ветра.

– Куда мы? – спрашивает она, не надеясь услышать ответ.

– Поговорим. Но не здесь, – отрезает дальнейшие вопросы женщина, и ховер поднимается в воздух.

Акеми крепко зажмуривается, её пугает высота и ощущение беззащитности, крепко держится за пояс плаща Мары. Чтобы отвлечься, девушка считает про себя до ста по-японски, потом назад, потом начинает заново. На пятом повторе счёта ховербайк сбрасывает скорость, снижается. Когда машина касается твёрдой поверхности, Акеми слегка встряхивает.

– Слезай. Иди за мной, – распоряжается Мара.

Девушка осторожно открывает глаза, оглядывается. Странное место. Вроде и каменная площадка, но почему-то за её пределами ничего не видно. Лишь окаймляющие её по кругу ограждения.

– Это крыша, – поясняет Мара. – Поторопись.