Одежда ныряльщика лежит пуста

Тебе завидно тому, как быстро движется журналистский пул. Им не нужно стоять перед дворцом, слушая лекцию про необходимость следовать за зонтом. Журналисты перемещаются плотной группой, энергично и бодро. Они быстро заходят во дворец и скрываются из виду.

Тем временем ты все еще стоишь на пыльной стоянке с группой пожилых американцев, слушая лекцию про марокканского «короля-солнце». Экскурсовод рассказывает, что у короля было шестьсот жен со всех концов света. Половина группы разражается возгласами. «Ты губу-то не раскатывай, дорогуша», – говорит одна из женщин своему скукоженному супругу. Все смеются.

– У него также было бесчисленное количество детей, – продолжает экскурсовод. Сколько детей у него могло быть от шестисот жен? Ты подсчитываешь в уме. Вряд ли ты когда-нибудь раньше слышала слово «бесчисленный» в таком уместном смысле. Тебе любопытно, как часто король навещал каждую из жен. Один раз в год? Была ли у него фаворитка? У него должна была быть фаворитка, к которой он все время возвращался. Ты представляешь, какие чувства питали к ней остальные жены.

Ты быстро понимаешь, что у вас – очень дешевая экскурсия. Экскурсовод не заводит вас в дворцовые комнаты, а сразу ведет в конюшни, которые представляют собой ряд тускло-коричневых стен с арками.

– Арабские историки заявляют, что королевские конюшни вмещали до тысячи двухсот лошадей, – сообщает экскурсовод. Стены осыпаются, постройка примитивна и, если не брать в расчет ее размеры, ничем не примечательна. Вся ваша группа делает фотографии, сотни фотографий.

Ты уже устала от группы с ее черепашьей скоростью. Когда вы покидаете конюшни и заходите на базар, все становится еще хуже.

Узкие, извилистые улочки Мекнеса не могут вместить экскурсионную группу такого размера. Ты идешь следом сквозь многочисленные арки. С них, словно ветки омелы, гроздьями свисают туфли. Поднимаешь голову и, боясь получить туфлей в лицо, тут же снова ее опускаешь. Проходишь мимо маленького узкого магазинчика, где торговец, одетый в белое, с невероятной скоростью ткет скатерть цвета слоновой кости. Его руки мелькают так быстро, что ты почти не различаешь пальцев. В нескольких футах от него стоит его малолетний сын, вытянув ручонки, в каждой из которых – огромная катушка нитей для отца.

Группа протискивается свозь узкие улочки, и тебе стыдно, что ты принимаешь участие в этой экскурсии. Тебе стыдно за экскурсовода, несущего над головой раскрытый зонт, несмотря на то что на небе ни облачка, и говорящего слишком громко. Ты пытаешься поймать другие звуки. Вокруг квохчут невидимые куры, а туристы торгуются с владельцами магазинчиков. Ты вдыхаешь запахи еды, готовящейся в квартирах на вторых этажах домов. Пахнет шафраном, чесноком, бараниной. Внезапно тебя одолевает голод. Скоро время обеда.

Несколько человек из вашей группы хотят зайти в обувной магазин.

– Впереди есть один получше, – заявляет экскурсовод. – Мы будем там через несколько минут. – Ты подозреваешь, что он заключил соглашения с некоторыми торговцами и получает комиссию за то, что приведет свою группу к ним, а не к их конкурентам.

Ты проходишь мимо ювелиров, сосредоточенно корпящих над маленькими черными статуэтками газелей. Сталкиваешься нос к носу с головой оленя. Проходишь бесчисленную череду лавок, торгующих коврами, висящими на стенах, как гобелены. Они пахнут кислым зноем, словно одежда, которую только что вынули из сушилки после того, как она долго пролежала сырой. Идешь мимо прилавка с фруктами, на котором выстроены треугольник из апельсинов и холмик из яблок.

По мере того, как ваша группа прокладывает себе путь в узком лабиринте, следуя за нелепым зонтом, все остальные люди вынуждены вжиматься в стены. Да, среди них есть и другие туристы – некоторые из них одеты в кафтаны, – но есть и местные – мужчины, женщины, дети, которые пытаются заниматься привычными делами, пытаются вернуться в свои дома за низкими дверьми, чередой тянущиеся вдоль улиц. Мужчины, несущие ящики и табуретки, и женщины, нагруженные тяжелыми пакетами с продуктами и тряпьем, поворачиваются боком, чтобы протиснуться мимо вашей группы. Их лица выражают досаду и раздражение, и ты их понимаешь. Ты со своей группой для них помеха. Тебе хочется сбежать из стада, но в этом нет смысла: улочки базара настолько тесны и извилисты, что ты боишься в них заблудиться, боишься, что в качестве одинокого туриста привлечешь еще больше внимания. Сейчас-то враждебность местных направлена на всю группу, а не на тебя лично. Пробираясь по мощеным улочкам, ты стараешься не отставать от остальных. Каждые несколько минут кто-нибудь из них спотыкается.

Экскурсовод заводит вас в обувную лавку и тепло здоровается с владельцем, обращаясь к нему по имени, что подтверждает твое подозрение об их взаимной договоренности.