Один

У меня всегда была такая мечта, потому что время же уходит неизвестно куда, и всегда хочется вспомнить, что ты делал в такой-то день, каким ты был вообще. Себя забываешь. Вот там сказано у Авена, что тот же Березовский все забывал, ничего не помнил. И когда он читал о себе, скажем, «Большую пайку» Дубова, он очень удивлялся: «Я же ничего не помню». Я не то чтобы ничего не помню, но я помню главные вещи. А очень много из среды, из эпохи — какие-то цены, какие-то тогдашние дела и условности — они, к сожалению, просто уходят из ума, ты их забываешь, потому что они, казалось бы, не нужны. А потом так интересно почитать: общался с теми-то, ездил туда-то. Ну, как говорил Чехов: «Чувствуется некое биение жизни», — как вот он писал Суворину. Чувствуется биение жизни. Я всю жизнь мечтал это делать, но никогда ничего не получается, никогда нет времени это записать. И главное, что никогда нет настоящего желания, потому что когда это записываешь, всегда чувствуешь себя как-то неумеренно понтисто, как-то придаешь себе слишком большое значение — а этого я, честно говоря, как-то не люблю.

«Когда начнешь за собой следить? Морда лица уже в рамку фотографии не умещается».

Вот это очень интересно. Что заставляет этого автора такое писать? Наверное, он несчастен. И наверное, свое несчастье ему хочется как-то компенсировать. Во-первых, он начинает себя уважать за то, что попадает на форум. Во-вторых, ему кажется, что он говорит гадость. К сожалению, сказать гадость он не может, поэтому он довольно забавно тужится. Я как раз слежу за собой — слежу за собой в том смысле, что стараюсь как-то не делать уж слишком плохих вещей. Вот это и есть единственная форма слежения за собой, которая, мне кажется, приемлема. Потому что, в принципе, слишком за собой следить — мне кажется, это болезнь.

А тебе, бедный rico76, печальный одиночка, у которого нет других радостей, кроме как на форуме хрюкнуть, могу я сказать одно: пора бы уже и тебе немного последить за собой, ведь жизнь проходит. Что ты вспомнишь? Что ты вспомнишь о себе? Что у тебя было? Мне, конечно, приятно, что я тебя раздражаю, потому что ты смотришь на меня, и как-то тебе хочется тоже что-то из себя представлять, и ты не можешь. Ну, милый мой, ведь не одной же завистью жив человек. Надо же что-то, в конце концов, представлять из себя, делать какое-то сознательное усилие. Начни, я не знаю, выпиливать рамочки, помогать обездоленным, ходить за больными, я не знаю, мыться. Ну что-то начни уже делать, в конце концов! Иначе твоя жизнь так и уйдет в беспрерывную вонь. Кому от этого хорошо?

«Что такое Дудь? Почему никто, кроме него, сейчас не может сделать ничего интересного?»

У меня есть ощущение, что Дудь просто один из немногих сейчас профессионалов, вот и все. Сегодня же вообще обратить внимание на себя не трудно — достаточно хорошо уметь что-то одно. Это, вообще говоря, не проблема. Посмотрите, что сегодня подавляющее большинство российских фильмов, в которых есть хоть что-то, получают своего зрителя. Книга, если она хоть чем-то замечательна, находит издателя. Журналист, если он хоть что-то умеет, становится звездой. У нас сейчас страшное безрыбье.

Дудь профессионален — по крайней мере, в том аспекте, что он тщательно готовится к интервью. Мне не очень нравится его агрессивный стиль, потому что… Как сказал когда-то Лев Александрович Аннинский, один из моих учителей: «Мне не интересно качество текста, мне интересно состояние художника». Качество текста мне интересно, конечно, но состояние художника важнее, и поэтому я не пытаюсь в интервью добиться какого-то саморазоблачения, какой-то правды. Мне интересно понять, что у человека внутри. Но Дудь, прижимая к стене своих собеседников, он, безусловно, интересен. Я несколько интервью посмотрел. Он умеет разговаривать, и ему интересно самому. Вообще профессионал — это уже полдела, если не три четверти.

Вот меня там тоже спрашивают: «В чем секрет пьес Островского?» Исключительно в том, что это хорошие пьесы, они хорошо ставятся, они нужны так или иначе зрителю. Не говоря уже о том, что это всегда интересно.

«Прочитал высказывание Цветаевой о Маяковском: «Маяковский — один сплошной грех перед Богом, вина такая огромная, что надо молчать. Падший Ангел. Архангел». Какие основания у нее были иметь такое мнение?»

Главным образом — «Облако в штанах» (он же «Тринадцатый апостол»). Лишний, отвергнутый апостол, отвергнутый ученик.