Один день ясного неба

Мы бы могли потолковать, Заза, если бы ты пришел ко мне. Я ведь учусь, я стараюсь быть лучше. Но твой отец… с ним беда.

Но сначала ему надо пойти к Завьеру. Сколько еще у него времени? Захочет ли радетель вообще с ним разговаривать? И вернулся ли он? Люди послушают радетеля, если он посоветует им спрятаться в укрытии. Скорее его, чем губернатора. Но у него в душе теплилась крохотная надежда, что отец не откажется с ним повидаться.

Сможет ли он войти в дом, когда будет срывать крышу?

На ступеньках перед рестораном сидела маленькая девочка. Она улыбнулась, словно узнав его.

— Ты видел мою подругу, Оливианну?

Романза покачал головой.

— Завьер тут?

Девочка выковыряла из носа козу и аккуратно обтерла ее о платье.

— Но ты должен ее знать. — Она похлопала себя по бедрам. — Она дышит вот отсюда, и у нее глаза как у тебя.

— Девочка, ты здесь живешь? Ты знаешь радетеля?

— Я Чселин Ратид Симфони Редчуз. — Ей явно нравилось звучание собственного имени. Она встала и, продев свою ручку ему под руку, несколько раз обвила вокруг его локтя. — Радетель — мой дядя. — Кожа у нее была холодная, как у лесной змеи.

Романза улыбнулся, не удивленный ее проделкой.

— Мне очень нужно его найти!

— Я тебе покажу папу — он может знать.

Айо стоял у задней двери ресторана. Снова эти внимательные глаза. На нем была тщательно отглаженная голубая длинная рубаха и штаны, а борода аккуратно подстрижена. Братья не были похожи, но в телах обоих угадывалась одинаковая скрытая сила.

Этот человек не был равнодушным. Его граффити были проявлением высокоморальной натуры.

— Где радетель?

Айо подхватил на руки девчушку, щипавшую пальчиком его колено.

— Можно я пойду искать Оливианну?

— Не сейчас, малышка. Иди-ка к Му, а я пока побеседую с твоим новым другом.

Чсе сунула большой палец в рот, подавилась и срыгнула.

— Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не совала пальцы глубоко в горло!

Чсе заплакала — скорее от усталости, чем от обиды. Отец уткнулся губами ей в кудрявую головку и ласково закурлыкал. Романза вдруг представил себе, как ее длиннющие ноги и руки сломались под порывами ураганного ветра. Он бы не вынес такого зрелища.

— Где Завьер?

— А зачем он тебе?

— Айо! — К двери подошла полная женщина. — Если Чсе готова, я отведу ее к маме. — Айо передал ей девчушку, которая прильнула к женщине, но одна ее рука волочилась по полу. — Коза все еще прекрасно жарится на вертеле, а я вернусь, когда придет радетель.

— У нас не так много времени, — взволнованно воскликнул Романза. — Он уже должен вернуться.

Женщина бросила на него недовольный взгляд. Морщинки в уголках ее рта и на лбу были в точности как у его матери.

— Айо, сегодня у тебя нет времени на всякие глупости.

Айо потрепал Чсе по голове и чмокнул в лоб. Полная женщина увела ее с собой.

— Так зачем тебе Завьер Редчуз, а, Оранжевый художник?

Но у него не было времени на обмен любезностями.

— Мне не нравится, как пахнет воздух. Приближается сладкий ураган, и мне нужно помочь неприкаянным найти укрытие.

Айо скрестил руки на груди.

— А почему ты так в этом уверен?

Мужчина, похоже, развеселился, отчего Романза почувствовал себя истеричным глупцом.

— Мне это сказал мой наставник. Я не знаю точно когда. Но скоро. Если Завьер предупредит людей и все в городе начнут искать укрытия, неприкаянные, возможно, тоже послушаются. Мы могли бы… собрать людей и отправиться на Мертвые острова, чтобы им помочь… или собрать их в одном месте… — Он махнул рукой. Он не знал, как этого добиться, но кто-то облеченный властью, более опытный, должен знать. — А меня никто не станет слушать.

— Завьер сам себе хозяин. Он никого не слушает.

— Ты не слышал, что я сказал? Я это знаю. Я с ним знаком! — Как объяснить брату человека, что за один день он и так много с ним пережил? Его кровь осталась на щеке Завьера, и он помнил его большие злые глаза на пляже перед тем, как они расстались. — Он бы хотел, чтобы меня выслушали.

Это так?

Айо вежливо произнес:

— Куча людей думает, что его знает, неприкаянный!

У него едва не лопнула голова.

— Как ты мог писать о революции на всех углах, если тебе на это наплевать? Лицемер!

Лицо Айо помрачнело.

— Если ты можешь — уговори Завьера помочь тебе, но это ваше с ним дело. А я должен уйти. Я передам ему, что ты приходил, если ты скажешь, как тебя зовут.

Он не шутил. Он не собирался помогать. Романза выпрямился во весь рост.

— Меня зовут Романза Интиасар! И ты у меня в долгу!

Айо поднял брови, но его голос звучал спокойно:

— Сын Интиасара? Ага. И что за долг?

— Ты меня обокрал! Люди верят моим граффити. А ты пришел и прикинулся мной! Но это же не твоя репутация! А люди думают, что это тот самый художник! — Он вдруг почувствовал себя жалким и беспомощным. — Ты не альтернативный кандидат! Люди могут умереть. А ты хочешь быть таким же ублюдком, как и мой отец?

Он осекся. Пайлар, а теперь вот и Айо, оба считают, что он неправ. Неужели и Завьер окажется таким же?

Айо подался вперед, изучающе вглядываясь в его лицо.