Один день ясного неба

— Моя дорогая, вы все утрируете. В Попишо магический дар повсюду — вы же сами это сказали! Я не могу вам передать, сколько несусветных, безумных чудес я видел в нашей прекрасной стране за всю свою жизнь, как, я уверен, и вы. И они часто вызывают у вас тревогу и беспокойство, например, когда человек внезапно пропадает, а потом снова находится, или глаз вдруг выкатывается из глазницы, или ребенок, как рыба, плавает под водой два часа, а другой ребенок выходит из чрева хутии. И тысячи прочих магических событий. Вот почему мы и не стали говорить об этом происшествии прямо. Сейчас вы вынуждаете людей паниковать. Ваша радиостанция не проявляет социальную ответственность.

— Но было ли у нас хоть одно событие, столь же широко распространенное и случившееся одновременно в разных местах?

— Да такое происходит постоянно, дорогая! Вспомните нашу историю! Вы говорите, что вам небезразличны люди, но вы же в эту самую минуту пугаете их до чертиков! Где ваша совесть?

— Я была бы вам благодарна, господин губернатор, если бы вы честно ответили хотя бы на один мой вопрос.

— Не забывай, с кем разговариваешь, наглая девчонка!

По островам прокатился вздох изумления. Вот он, момент женского триумфа! Момент, когда мужчина теряет всякую надежду, все мечты о милом общении с женщиной, когда он выкладывает на стол камень, что держал за пазухой.

— Сэр, вы — самый высокопоставленный слуга народа. Я спрашиваю вас, почему вы ввели запрет на секс. Что вы и совет по здравоохранению предпринимаете, чтобы развеять тревоги избирателей. Почему мне не разрешено взять интервью у ведуний судьбы. Почему они не стоят рядом с вами. Каким образом запрет секса поможет нашим женщинам. И еще я спросила, опасаетесь ли вы, что половые акты в будущем могут вызвать какие-либо проблемы. В год выборов. Я все еще не получила ответы на эти вопросы, Берти.

Волна ликования пронеслась по пляжам и по уличным барам. Мужчины стучали кулаками по столам и по спинам друг друга, а женщины сгибались пополам от хохота. И мужчины подбегали к ним, уперев руки в боки или обхватив ладонями голову.

— Ты в норме, дорогая? Ничего из тебя не вывалилось?

— Размажь его, мисс Ха!

— Наглый грубиян! Он назвал ее девчонкой! А ты называй его Берти, да!

— Да он не ответил ни на один резонный вопрос! И ему хватило бесстыдства спросить у нее про пусю! Вы когда-нибудь слыхали такое?

— Леди и джентльмены, боюсь, наш губернатор Бертран Интиасар покинул студию. Так. Запрет секса все еще действует, и у нас нет ответов. Но послушайте, что я вам скажу. Я не надеюсь взять интервью у ведуний судьбы. Я ищу женщин, которые поделятся с нами своими знаниями. Мы обсудим это открыто. Позвоните и расскажите мне, выпала ли ваша и как вы ее приладили обратно. И не надо мне звонить и называть наш разговор неприличным. Это слишком важная тема…

Конец интервью.

* * *

В Притти-тауне корпулентная и очень красивая бабуля, спасаясь от необычно сильных порывов ветра с моря, прилегла в гамак отдохнуть. Она даже не пошевелилась, когда крошечный мангуст пробрался сквозь складки ее половых губ и залез ей в чрево, где и нашел то, что так приятно пахло: сладкую, налитую кровью слизистую оболочку. Мангуст наелся до отвала, нечаянно убив бабулю, и когда мертвая женщина села в гамаке и ее душа выползла на простыню, мангуст сожрал и ее.

19

Завьер стоял на ступеньках веранды и смотрел на капли дождя, падавшие с веток фруктовых деревьев; потом ветер разносил дождевые капли по плоской красной земле. Они падали прямо из одноцветного куска неба над побережьем Мертвого острова, а густые тучи, нависшие над горными грядами, на фоне небесной голубизны были все такие же черно-серые.

Он смотрел, как дождевые капли отскакивали от оцинкованной крыши ему на руки. Вода действовала как успокоительный бальзам, усмиряя его страх, который все еще сковывал тело.

Тяжко дыша, он бежал, чувствуя, как пересохло в горле, а паренек мешком висел у него на плече. Глаза Романзы закатились, тело скрючилось. Местные неприкаянные повыскакивали словно из ниоткуда, выкрикивая указания: «Иди к ведунье в трех милях отсюда! Ты сразу увидишь ее дом!» Вместе с ним, покуда хватило сил, бежали несколько женщин, подгоняли его, поясняя, что им передали сообщение еще до его появления. Что они имели в виду — то ли грязь на его ногах, то ли сблевавшего кровью Романзу, которого он нес на плече? Кровь была темная и вроде солоноватая на вкус, этого он не мог сказать наверняка, зато он точно знал, как пахнет кровь. Вдали показался небольшой домишко, никакого другого здания на мили вокруг не наблюдалось; значит, это точно нужный ему дом? Из дома выбежал местный, чтобы помочь донести ношу сквозь внезапно хлынувший ливень, и наконец-то он опустился на колени и положил Романзу на землю. Из груди Завьера вырывались судорожные выдохи, в нем клокотал страх за парнишку, остававшегося недвижимым; несколько рук подхватили его, помогая подняться на ноги, и его пронзило. «Нет, я в порядке! Помогите ему!»