Один день в декабре

В глазах Оскара вспыхивает легкое раздражение. Уж лучше бы я молчала.

— Ты ляпнула такую глупость, что привела меня в оторопь. — Взгляд его смягчается, рука касается моей шеи. — Для меня ты самая красивая, Лори. Всегда и везде. В любом баре, на любой улице, на любом пляже.

Оскар касается губами моих губ, мягко, но уверенно. Я закрываю глаза и на несколько секунд действительно ощущаю себя самой красивой девушкой на свете.

— Детки, вы здесь не одни! — доносится до меня смех Сары.

Я открываю глаза и улыбаюсь.

— Это я виноват, — улыбается Оскар. — Когда она рядом, я себя не контролирую. — Рука его соскальзывает с моего плеча и сжимает мою ладонь.

Джек, стоя рядом с Сарой, усмехается и хмурится одновременно. Ничего не скажешь, впечатляющее достижение натренированной мимики.

— Хорошая выпивка охладит твой пыл, приятель.

Оскар берет стакан с пивом. Он буквально светится добродушием, несмотря на хамский намек Джека на то, что заказанные им коктейли не относились к разряду хорошей выпивки.

Сара вручает мне коктейль, в глазах ее плещется радость за меня и Оскара.

— А чем ты занимаешься, Оскар? — Джек, со стаканом в руке, прислоняется к стене. — Помимо того, что кадришь девчонок на тайских пляжах? — Он подмигивает, несколько смягчая наглость этого замечания.

— Совместная жизнь с Билли оказала на твои манеры пагубное воздействие, Джек, — бросаю я и тоже подмигиваю, отнюдь не дружелюбно.

Он пожимает плечами, как бы говоря «мне это по фиг», и отворачивается.

— Работаю в банке, — отвечает Оскар и добавляет не без самоиронии: — Самое подходящее занятие для сноба, верно?

— Ты сам это сказал, приятель.

Ну это уже переходит все границы. Сара бросает на Джека сердитый взгляд. Я едва сдерживаю желание облить его наглую башку пивом. Только Оскар и бровью не ведет. Привык, бедняга, к идиотским шуткам насчет банковских работников.

— Как говорится, каждому свое. А ты, как я понимаю, человек творческий. Работаешь на радио?

Гроза прошла стороной. У Джека хватило ума поймать спасательный круг, который бросил ему Оскар. Он принимается рассказывать всякие забавные истории о своей работе и распространяться о блистательных перспективах, которые ждут его в ближайшем будущем. Постепенно Джек расслабляется, настороженные огоньки в глазах гаснут, и он становится похожим на самого себя. Я тоже немного расслабляюсь. Возможно, вечер будет не таким уж и кошмарным.

Джек

Ничего не скажешь, вечерок выдался дерьмовый. Меня просто воротит от надменной рожи этого чувака Оскара. Ах, позвольте мне заказать вам охренительно дорогие коктейли в охренительном эксклюзивном клубе. Позвольте мне мимоходом заметить, что я богатенький банкир, позвольте мне у всех на виду сунуть свой поганый язык в глотку Лори. Ладно, плевать я на тебя хотел, сноб паршивый! Плевать я хотел на твои напомаженные патлы и на твои шикарные ботинки — в таких только разгуливать по палубе какой-нибудь гребаной яхты!

Я стою у писсуара, держу в руках свой член и ругаюсь на чем свет стоит. Здесь, в туалете, я торчу уже десять минут. Скрываюсь от них. Понимаю, что веду себя как законченный дебил, но по-другому никак не могу. Судя по убийственным взглядам, что бросает на меня Сара, сегодня ночью мне не придется снимать с нее красное кожаное платье. Скорее она снимет с меня скальп, и, честное слово, я не буду ее за это осуждать. Не знаю, кто сегодня заводит меня сильнее, этот непробиваемо доброжелательный Оскар, который игнорирует все мои приколы, или Сара, которая восторженно скачет вокруг нового друга и едва не лижет ему руки. Похоже, она рассчитывает, что у нее с Оскаром будет такая же дружба, как у нас с Лори. Так и хочется ей сказать: прости, дорогуша, не выйдет. Смотрю на себя в зеркале над раковиной, мою руки и задумываюсь о своих отношениях с Лу. От нашей дружбы практически ничего не осталось. С той ночи почти год назад, когда мы разговаривали в кухне на Деланси-стрит, мы ни разу не оставались наедине. Сегодня Сара заявила, что я веду себя с Лори точно старший брат, оберегающий маленькую сестренку. Не могу сказать, что питаю к Лори братские чувства, может, испытывал когда-то, но после того, как… Блин, я не могу об этом сейчас думать!

Я выхожу из туалета, твердо решив не зарываться, и сталкиваюсь с Лори. Она накидывается на меня, как фурия:

— Какого хрена ты выпендриваешься, Джек?

Клянусь, никогда не видел ее такой разъяренной. Губы у нее дрожат, на щеках выступили красные пятна.

— Не знал, что сходить пописать значит выпендриваться. — Я оборачиваюсь на дверь, из которой только что вышел.

Незабудковые глаза Лори мечут молнии.

— Похоже, моча ударила тебе в голову.

— Приятно поговорить с человеком, который так изысканно выражается, — изрекаю я с видом оскорбленной невинности.

— Прекрати! — шипит она. — Прекрати свои идиотские выходки, Джек О’Мара!

В коридоре полно людей, они снуют вокруг нас, но Лори, похоже, наплевать, что ее могут услышать посторонние.

— Скажи, что ты хочешь доказать? Что ты самый крутой, самый умный, самый прикольный? Нельзя попросить тебя прекратить эти дурацкие наезды?

Я пожимаю плечами: