Один день в Древних Афинах. 24 часа из жизни людей, живших там

Когда ж ощиплют там его и сзади редьку вставят,
Питомец твой докажет чем, что он не из задастых?

Аристофан. «Облака», 1083–1084. Соблазнитель хуже насильника. Лисий. «Об убийстве Эратосфена», 32–33[52]

Но незнакомца это не останавливает. Тимелу слегка впечатляет, но уже не удивляет легкость, с которой он стаскивает с нее хитон. Кажется, он весьма опытен в этих делах. И все же это ее лучший наряд, она надела его, надеясь произвести впечатление, и совсем не хочет, чтобы он лежал скомканный на деревянном полу. Поэтому она вешает хитон на ткацкий станок, осторожно нагибается к полу, а затем выжидательно смотрит на гостя через плечо.

Афинские юристы утверждали, что соблазнение хуже изнасилования: ущерб от изнасилования временный, в то время как соблазнение может навсегда разрушить отношения жены и мужа. Разумеется, все афинские юристы – мужчины. Среди них едва ли найдутся жертвы насильников, а вот ревнивцев немало.

Закон не запрещает женатому афинянину спать с проститутками и вступать в отношения с кем угодно, кроме достопочтенных афинских гражданок. При этом чтобы афинскую женщину обвинили в «прелюбодеянии», ей достаточно просто поцеловать кого-либо, кроме мужа – даже если мужа у нее нет. С этой точки зрения Тимела в настоящий момент занимается прелюбодеянием. И поэтому она занимается им в такой позе, чтобы сразу же увидеть любого, кто войдет во внутренний дворик.

Гетер мы заводим ради наслаждения, наложниц – ради ежедневных телесных потребностей, тогда как жен мы берем ради того, чтобы иметь от них законных детей…

Классификация женщин по Демосфену[53]

Наконец Тимела наливает в миску ароматную воду, чтобы они оба могли умыться и привести себя в порядок. Движения ее любовника все такие же быстрые и выверенные: пока она тянется за хитоном, он успевает одеться и уже готов уходить. Гость в последний раз окидывает комнату взглядом, проверяя, не оставил ли в ней ничего компрометирующего, а затем, не глядя на Тимелу, идет к балкону. Он уже держится за стропила, когда из дома доносится ее голос:

– Мы еще увидимся?

Тимела сама не знает, какой ответ надеется услышать. На мгновение незнакомец поворачивается к ней. Ее взгляд цепляется за громаду его загорелого бицепса. На лице у гостя ангельская улыбка.

– Нет, – отвечает он.

И исчезает навсегда.

ИЗ БИОГРАФИИ АЛКИВИАДА, НАПИСАННОЙ ПЛУТАРХОМ

8.9. Гиппарета была послушной и любящей женой, но, страдая от того, что муж [Алкивиад] позорил их брак сожительством с гетерами из чужеземок и афинянок, она покинула его дом и ушла к брату. Алкивиада это нисколько не озаботило, и он продолжал жить в свое удовольствие.

23.7. Он совратил Тимею, жену царя [Спарты] Агида, который был с войском за пределами Лакедемона, и та забеременела от него, и даже не скрывала этого; она родила мальчика и дала ему имя Леотихида, но у себя, в кругу подруг и служанок, шепотом звала младенца Алкивиадом…

39.5. …иные истинным виновником ее [смерти Алкивиада] называют <…> самого Алкивиада, который соблазнил какую-то женщину из знатной семьи и держал ее при себе, а братья женщины, не стерпев такой дерзости, подожгли дом, где он тогда жил, и, как мы уже рассказывали, убили Алкивиада, едва только тот выскочил из огня [54].

Шестой час дня (11:00–12:00) Филарх проводит смотр отряду всадников

Командир оглядывает десятерых юных всадников, стараясь казаться увереннее, чем он чувствует себя на самом деле. Этим юношам еще многому предстоит научиться, а времени на подготовку осталось мало. Он уже жалеет, что сам это предложил. Месяц назад он заявил комиссии, отвечающей за финансирование армии, что Афинам нужен еще один кавалерийский отряд.