Один год из жизни профессора

– По большому счету это неважно. Кого назначим – тот и станет. Как ни странно, я бы предложил избежать политизации общества – не надо назначать таким врагом левых. Слишком опасно. Да и соседи гарантированно не поддержат. У киевлян тоже положение сложное, но вот народ у них намного более буйный. Там качнешь маятник – такое прилетит в ответ, никому мало не покажется. Насколько я понимаю, они намерены всерьез сцепиться с поляками и турками, и таким образом выпустить пар. Но это – их дело. Важно то, что они как огня боятся нового обострения классовой борьбы. Да и с нас этого тоже хватит. Национальный вопрос в нашем случае не годится – страну расколем. Давайте поищем в другом месте. Любые варианты: религия, культура, не так одеваются, не те книги читают, танцуют не так, да что угодно. Вредят, мол, стране и народу. И слово хорошее – вредитель. Без привязки к какой-либо идеологии. Они во всем и виноваты. Конечно, понадобится несколько примеров такого вредительства. Спишем на него всякие аварии, в крайнем случае, сами что-то устроим. Такая новая категория врагов. Обыватель на такое купится. Так что одной рукой ищем вредителей, а другой – закручиваем гайки и сокращаем расходы. Срежем социальные статьи бюджета – сможем понизить налоги на деловых людей. Церковь подключить надо, она всегда против всяких новшеств, с удовольствием впишется. Более того, можно и менять врага: сегодня он – один, завтра – другой. И все под лозунгом консолидации общества. Так, может, и вывернемся.

– И кто это будет делать? – опять подал голос Канцлер, как бы намекая, что он этим заниматься не собирается.

– Тот, кого мы потом спишем по той же статье. И назначим виновным за нарушения законов. Кандидат у меня есть. Полицмейстер в Пскове. Кстати, во многих отношениях удачный. Предрассудков никаких, хороший управленец, огромный апломб и карьерист невероятный, да еще в придачу и не совсем наш – грузин! Все на него потом и свалим! Думаю, пусть он для начала там у себя быстро заговор какой-нибудь раскроет. На этом деле его можно будет выдвинуть, перевести в Питер, а потом и на министерство.

Канцлер насторожился. Так настойчиво министров ему еще не навязывали. Вероятно, почувствовав это, промышленник слегка сбавил ход:

– Или товарищем министра. И сразу договоримся, что это – потолок. Как только полегчает, так и спишем его. И Вам давно пора собственную службу безопасности создавать. Не те времена, чтобы только на полицию полагаться.

– А деньги?

– На такое найдем. Здесь монет жалеть не стоит, а то как бы все не потерять. Тяжелые времена наступают, готовиться надо.

Глава двадцатая

Как говорится: хотите рассмешить Бога, расскажите ему о своих планах. Прямо с вокзала Германов отправился домой, настраиваясь на предстоящую встречу с семьей. Квартира удивила его своей тишиной и пустотой. Обычно летом жена с детьми уезжали в Воронежскую губернию, откуда она была родом. В небольшом городке на берегу тихой реки они проводили пару месяцев, заряжаясь солнцем, теплом, объедаясь фруктами и овощами и набираясь сил на слякотную питерскую зиму. Германов навещал их там в течение лета пару раз, но надолго не задерживался. К любителям деревенской жизни он не принадлежал.

В этом году «воронежские каникулы» решили подсократить и уехать на отдых уже после вступительных экзаменов сына. В начале лета, правда, жена собиралась съездить к родственникам на недельку, но по всем прикидкам, она уже давно должна была вернуться. А тут никого. Больше того, Германов не сразу понял, но в доме как будто стало пустовато, некоторых вещей явно не было на их привычных местах.

Что самое удивительное – на кухне практически не было видно еды или следов ее недавнего приготовления. Так что квартира явно была нежилая.

«– И что все это значит?» – Германов вдруг поймал себя на том, что он не испытывает вполне закономерного беспокойства, а скорее чувство тягостного недоумения и раздражения от того, что опять приходится решать какие-то ребусы.