Один из первых

Солдаты подолгу не мылись. Не было возможности привести себя в маломальский порядок. Появились вши. В убежищах из-за отсутствия досок не было топчанов или нар, и солдаты спали прямо на земле. Соломы для матрацев тоже не было, а сено, которое удавалось скосить где-нибудь поблизости от позиции, приходилось скармливать лошадям, которые были очень слабыми. А ведь без лошадей нечего было и мечтать о подвозе из тылов.

И в таком состоянии мы ждали зимних холодов. Настроение в войсках было плохое, и об этом командиры частей и подразделений не раз докладывали в вышестоящие штабы, но там на эти донесения не обращали никакого внимания.

3 октября на вечернем совещании в штабе полковник Шаркани сообщил собравшимся, что рано утром в районе расположения 20-й дивизии под минометным огнем русских пали смертью храбрых командир 24-го немецкого механизированного корпуса генерал фон Лангерман, его порученец старший лейтенант Шефер, а также командир 20-й дивизии полковник Геза Надь. Командир 14-го пехотного полка полковник Йожеф Мике был смертельно ранен и вскоре скончался. Это известие всех ошеломило, на меня оно произвело еще и неприятное впечатление: ведь всего несколько дней назад я встречался и разговаривал с ними.

На рекогносцировку участка местности, который обстреливался русскими, выходили осторожно, разделившись на небольшие группы.

Через несколько дней в штаб вернулись топографы, которые вели съемку местности перед передним краем, и мы начали составлять новую схему местности. Через два дня схема была представлена начальнику штаба корпуса. Вместе с полковником Шиклоши и немецким инженером мы понесли схему на утверждение. Полковник Шаркани обрадовался тому, что схема закончена раньше срока, но он сомневался, правильно ли нанесены на ней оборонительные сооружения: глубина обороны корпуса показалась ему чересчур завышенной. Но в конце концов он утвердил ее.

Через несколько дней схему вернули из штаба командующего группой армий «Б» с пометкой, что схема слишком мелкомасштабна и перегружена условными обозначениями. Необходим новый экземпляр. На новой схеме глубина полосы обороны корпуса выглядела неестественно растянутой. Изучив новый вариант схемы, полковник Шиклоши заметил, что она еще меньше отражает действительное положение частей. Я сразу же повез экземпляр схемы к генерал-майору Штомму. Он в свою очередь тоже остался недоволен схемой и приказал на местности проверить ее достоверность. В тот же день, после проверки, немецкий капитан доложил генералу, что схема верна. На вопрос генерала о моем мнении, я ответил, что схема не отражает действительного расположения частей и инженерных сооружений. Я понимал, что командование просто хотело предоставить фюреру хорошо выполненную схему, и только. Но на мое замечание не обратили внимания. Этот вариант схемы был утвержден и направлен в ставку фюрера.

На совещании 13 октября стало известно, что в течение дня нашей зенитной артиллерией было сбито четыре самолета противника, один из которых принадлежал англичанам, а в корпусном тылу, у населенного пункта Роговатое, в пятидесяти километрах от переднего края, были схвачены два русских парашютиста, которые монтировали радиостанцию радиусом шестьсот километров. Один из парашютистов — майор по званию. Может, они хотели связаться с частями советского Воронежского фронта, которыми командовал генерал-майор Казаков. Эти части противостояли нашему корпусу.

14 октября полковник Шаркани приказал мне выехать в Репьевку, где комендант располагавшейся там части сообщил, что отобрал у местного населения много различного оружия. Мне поручалось посмотреть, что это за оружие. Когда я прибыл, мне показали штук десять обрезов и несколько охотничьих ружей.

Вскоре пришел приказ организовать лагерь для краткосрочных курсов.

Для замены и пополнения к нам прибыло 360 офицеров и 12 400 солдат и унтер-офицеров. Получили пополнение и остальные корпуса: 4-й корпус — 310 офицеров и 10 800 унтер-офицеров и рядовых, 7-й корпус — 310 офицеров и 11 000 унтер-офицеров и солдат. В общей сложности прибыло 980 офицеров и 34 200 унтер-офицеров и солдат. Курсы были рассчитаны на четыре недели. В специальном приказе говорилось о том, как будет выглядеть 2-я венгерская армия после замены и принятия пополнения.

20 октября на утреннем разборе мы узнали, что в период между 12 и 15 октября (то есть всего за три дня) на железнодорожном перегоне между станциями Николаевка и Острогожск во время перевозки из эшелонов сбежало 1500 русских военнопленных. Командующий группой армий «Б» приказал сузить полосу обороны 2-й венгерской армии. Участок на правом крыле фронта передан итальянской дивизии «Тридентина».