Один из первых

Я доложил командующему инженерными войсками, что командир 47-го пехотного полка собирается провести минирование вопреки всем правилам и нормам минирования. Командующий инженерными войсками по телефону выругал меня за то, что я не проявил нужной настойчивости и не заставил командира 47-го полка изменить решение. Я доложил, что мы с полковником Шиклоши сделали все от нас зависящее, чтобы воспрепятствовать такому минированию, но безуспешно. Практика докажет правильность нашей точки зрения.

Наконец поступил приказ разминировать это минное поле, хотя это и было делом опасным. Однако советские разведчики заметили наши попытки и накрыли минное поле минометным огнем. В минуту взорвались все мины на поле. При этом погибло 27 саперов из 32. Так упрямство одного командира полка привело к гибели стольких людей.

Нужно было срочно подготовить комплект противотанковых мин. Удалось выпросить две тысячи мин у командующего инженерными войсками. По железной дороге их перевезли на станцию Старый Оскол. Мы ждали, что через несколько дней мины прибудут к нам. В Старый Оскол мы послали за ними транспорт. Но прошла целая неделя, а транспорт все не возвращался. Тогда полковник Шаркани послал меня узнать, в чем дело. Поездка эта была любопытной. У нас был трехтонный грузовик, в передней части которого установили сиденья для шести человек. В задней части грузовика можно было перевозить тяжести. Вот в таком грузовике я и выехал. В тыловой полосе корпуса солдаты строительных подразделений и местные жители работали на ремонте дороги. Один венгерский строительный батальон укладывал рельсы узкоколейки.

Сорокакилометровый участок был уже готов, а потом кончились шпалы. Мне же нужно было еще съездить в село Синие Липяги, которое находилось в ста десяти километрах от Старого Оскола. Но разыскать там два вагона мин-тарелок нам не удалось. Не помогли даже связи нашего квартирмейстера. Мы угостили абрикосовой палинкой немецких офицеров с железнодорожной станции, после чего они довольно активно включились в поиски наших вагонов с минами, надеясь, что мы их отблагодарим той же палинкой. После бесплодных трехдневных поисков начальник железнодорожной комендатуры откровенно сказал нам, что груз с минами действительно прибыл в Старый Оскол, но по приказу немецкого командования его направили в штаб 7-го немецкого корпуса.

Купив за пять марок валенки, производство которых немцы наладили на небольшом заводике, и пару легких лыж без креплений, я вернулся обратно в штаб.

За четверо суток, пока я отсутствовал, мой шеф сам ходил на совещания в штаб, но не делал никаких заметок о наших потерях. Приехав, я отправился к майору Дардаи, чтобы у него узнать кое-что и восполнить пропущенное.

Майор рассказал мне, что русские стали чаще проводить свои пропагандистские передачи по радио. Они рассказывают о поражении германских войск под Сталинградом и на Кавказе.

«Вот и на Кавказе немецкое наступление провалилось», — мелькнула мысль.

— А что говорят об этом сами немцы? — спросил я Дардаи.

Вместо ответа он сунул мне в руки сводку штаба группы армий «Б», озаглавленную «Об обороне участка местности в среднем течении Дона».

«…После успехов на Волге, — читал я, — следует полагать, что противник предпримет крупное, насколько ему позволят силы, контрнаступление и в среднем течении Дона. Наиболее вероятно, что такие контрнаступления будут предприняты противником на участках 8-й итальянской и 2-й венгерской армий».

Ниже перечислялись мероприятия, которые нам необходимо было провести для того, чтобы противостоять контрнаступлению, давались указания по использованию противотанковых подразделений и самоходно-артиллерийских установок, которых у нас, собственно говоря, и не было. В конце сводки говорилось, что все атаки и наступления противника необходимо отбивать своими собственными силами.

Затем я прочел сводку за период с 15 по 24 сентября.

На железнодорожной станции Аношкино были замечены эшелоны, которые становились под погрузку. Из этого можно было предположить, что русские сосредоточивали крупные силы на левом фланге венгерской армии. Напротив излучины Дона, западнее населенного пункта Давыдовка, замечены приготовления противника к наступлению. Участились случаи забрасывания с самолетов парашютистов-партизан в армейские тылы.

Разведка противника также значительно активизировала свою деятельность. Большинство разведчиков забрасывается в тылы под видом беженцев, среди них много женщин.

Сводка предупреждала, что любое гражданское лицо, перешедшее линию фронта, может быть разведчиком противника, выполняющим особое задание.