Один из первых

Когда Барта ушел, я стал рассматривать карту оперативного отдела. На столе лежала телеграмма, полученная из штаба группы армий «Б». Телеграмма эта была направлена через голову штаба армии непосредственно командиру нашего корпуса. В ней приказывалось всей артиллерией корпуса открыть огонь по русскому плацдарму под Воронежем.

Барта уже обработал эту телеграмму, так как на ней было написано:

«Переговорил с командиром 9-й дивизии. В дивизии очень мало снарядов, а их подвозка с армейских складов ожидается не ранее 15 августа».

«Об этом нам на совещании не говорили, — мелькнуло у меня в голове. — Мы и не знали, что в северном направлении тоже идут бои».

Дело в том, что донесение командира 210-миллиметрового артдивизиона о том, что на севере замечена переправа противника, расценивалось начальством как незначительный инцидент.

«Пожалуй, — подумал я, — у нас не очень хорошая связь со штабом 7-го немецкого корпуса».

— Я уже разбудил майора Секеи, и мы с тобой спокойно можем идти ужинать, — сказал мне вернувшийся Барта.

— Сегодня никакого совещания я проводить не буду, — сказал майор Секеи, входя в комнату дежурного по штабу. — Говорить мне не о чем.

После ужина я пошел на радиостанцию, чтобы послушать там последние известия. В одной из комнат за бутылкой вина сидели несколько офицеров. Один из них ловил ручкой настройки последние известия. Я здесь был редким гостем, и меня сразу же угостили палинкой и кексом.

Я поинтересовался, когда вернутся «добытчики новостей». Меня очень интересовал доклад Вереша.

Время последних известий по радио кончилось, а настроиться на нужную радиостанцию так и не удалось. Коллеги сказали мне, что они регулярно следят за передачами московского радио на венгерском языке и что час назад они слушали такую передачу. Следующая будет ровно в полночь.

На следующий день, 15-го, на очередном совещании майору Секеи уже было о чем говорить.

— В четыре часа утра, — начал он, — началось наступление 4-го корпуса на коротоякском плацдарме. Командующий армией отдал приказ командиру 13-й дивизии очистить от противника участок между северным берегом реки Потудань и Доном.

В это время группа полковника Такача вела оборонительные бои с противником. Возле населенного пункта Ивановский, к северу от устья реки Потудань, русские части переправились на противоположный берег по подводному мосту. Русские части, форсировавшие водную преграду по мосту через Урыв, начали сосредоточиваться вдоль дороги, ведущей на Болдыревку.

На рассвете со стороны населенного пункта Гольдяевка части 7-й дивизии были атакованы русской пехотой, со стороны Урыва пять русских танков по дороге Урыв — Болдыревка прорвались к высоте 160,2. Однако наступление русских было остановлено перед главной полосой обороны.

Четырьмя километрами к югу от северной разграничительной линии 9-й дивизии в половине третьего ночи русские предприняли переправу на лодках. Нескольким лодкам удалось благополучно достичь противоположного берега.

В заключение майор Секеи приказал мне отправиться к немецкому офицеру связи полковнику Винклеру.

«Этого только не хватало», — подумал я.

— Господин капитан, — начал беседу Винклер, поздоровавшись со мной, — как обстоит дело с мостом на реке Потудань? Когда он будет готов? После восстановления положения на коротоякском плацдарме командование немецкой группы армий «Б» незамедлительно намерено перебросить 1-ю бронетанковую дивизию на правое крыло корпуса с тем, чтобы ее можно было использовать для нанесения контрудара в том случае, если русские предпримут наступление из района Урыв — Сторожевое. Учитывая это, необходимо как можно скорее закончить строительство моста грузоподъемностью двадцать четыре тонны.

— Вчера мы проводили пробное форсирование, — ответил я. — Полагаю, что мост готов к эксплуатации. Командующий армией еще не отдал приказа для разборки наплавного моста и понтонных паромов.

— Передайте полковнику Шиклоши привет от меня и попросите его, чтобы он ознакомился с обстановкой в районе моста.

— Слушаюсь, господин полковник, — ответил я и вышел из кабинета.

В штабе корпуса ко всем вопросам, которые интересовали полковника Винклера, относились очень серьезно. Когда я, вернувшись к Секеи, доложил ему о нашем разговоре, майор посоветовал мне выехать на Потудань вместе с моим начальником и поскорее вернуться обратно, чтобы доложить обстановку в районе моста. Там царило спокойствие. Мост был готов. Таким образом, для форсирования этой водной преграды мы имели два моста и паром. Я не мог оторвать глаз от живописной местности. Со стороны Урыва слышался шум боя, со стороны Коротояка доносился гул артиллерийской канонады. Над районом Урыва то и дело кружили советские самолеты, которые почему-то не беспокоили нас. Вернувшись домой, я сразу же поинтересовался, не пришел ли с задания Вереш.

Оказалось, что пришел.

С покрасневшими глазами, но с улыбкой на лице, он казался довольным.