Один Христос. Два христианства

О том, что греческие отцы, а с ними и вся христианская, православная традиция христиан Востока, мыслят именно так, свидетельствуют своим изобразительным языком и восточные иконы. Вся жизнь Христа, но и наша жизнь тоже, любая человеческая жизнь вообще протекает одновременно во времени и вне времени. В анамнесисе византийской литургии Церковь вспоминает дела, совершенные Богом для нашего спасения: смерть, вознесение и славное второе пришествие. Церковь, иными словами, вспоминает о будущем. На иконах и фресках, изображающих причащение апостолов, Христос чаще всего бывает представлен дважды, по обе стороны от алтаря: с одной стороны он причащает Себе апостолов под видом хлеба, с другой – под видом вина. Во главе одной группы изображается Святой Петр: он первым причащается тела Христова. Во главе другой – Святой Павел. Но ведь Павла не было на Тайной Вечере! Дело в том, что в действительности есть лишь одно причастие, и оно вне времени – просто мы участвуем в нем в разное время. Фигурирует Павел и на иконах Вознесения, хотя и тогда его с апостолами не было!

Не следует думать, будто догмат о нашем единосущии со Христом по человечеству ставит под сомнение единосущие ипостасей Пресвятой Троицы. Поскольку на чувственном уровне люди явно не предстают конкретным образом как одно существо, возникает искушение сделать вывод, что и лица Пресвятой Троицы единосущны друг другу лишь в несобственном смысле слова, что перед нами своего рода языковое преувеличение, призванное описать существующую между Ними совершенную гармонию. А это было бы полной бессмыслицей! Нет, речь идет именно об утверждении, что три божественных Лица являются одним существом, и что миллиарды человеческих существ на уровне, недоступном нашему восприятию, тоже являются одним-единственным существом. Лишь таинство Евхаристии открывает нам, что этот уровень реальности, ускользающий от наших чувств, действительно существует. Каждая из освященных по всему миру облаток содержит в себе полноту тела Христова, но оно не терпит от этого умножения. Все они составляют одно существо. Облатки связаны между собой таким же образом, каким связаны в человечестве отдельные люди: «Христиане и Христос представляют собой одно существо». Отец Малеве выразил то же самое еще лучше: «нумерически единая идеальная реальность, имманентная каждому человеческому индивиду в своей неделимой и не допускающей умножения полноте». Ту же формулу можно было бы отнести и к освященным облаткам: нумерически единая идеальная реальность, имманентная каждой облатке в своей неделимой и не допускающей умножения полноте. Можно без преувеличения утверждать, что все мы, крещеные или нет, являемся, вследствие самого события Воплощения, «христофорами», носителями Христа.