Одиннадцатый цикл

Бесстрастные глаза Семени были устремлены на меня. Я молчала; сердце замерло. Тянулись безмолвные мгновения.

И вдруг отпрыск Верховного Владыки опустился ко мне. Серебряные локоны ниспадали каскадами, как блестящие занавески, обрамляя лицо с молочными опалами глаз.

– Я сделаю, как просит Далила. Пусть ярость воплотит в себе и надежду.

Создание встало и, нырнув под низкую притолоку, удалилось.

Мы с Далилой остались наедине.

– Спасибо. – Когда вспылишь, благодарить вдвойне неловко. Надо переступить через себя, думала я, но только и смогла еще выдавить: – За все.

Далила уже начала выкатывать меня из опустевшей приемной, как вдруг послышался слишком знакомый голос, от которого у меня внутри все похолодело.

– Иди, – резко шикнула я Далиле.

– Что?

– Иди, говорю! – повторила я чуть громче.

Уже за поворотом раздалось четкое:

– Где она? Это правда?

Да, определенно Эрефиэль. Высокий, изящный нефилим вынырнул из-за угла и лихорадочно зашарил глазами по приемной зале, покуда не наткнулся на меня. Улыбка расползлась до ушей; я же съежилась под его взглядом.

– Владыки! Ты правда здесь!

Я смешалась. Культи сжались от спазма – как бы в попытке напрячь связки и жилы, которых больше нет.

Эрефиэль направился прямо ко мне, явно не замечая моего стыда, и почти что упал на колени перед коляской.

– Вернулась! – Он хлопнул меня по плечам, все пытаясь уловить избегающий взгляд.

– Эрефиэль, – многозначительно шепнула Далила, как бы отрезвляя его. Генерал посмотрел на нее и, на шаг отступив, бросил взгляд на меня.

– В чем дело?

– Ни в чем. – Я прикусила губу и совсем от него отвернулась, чтобы точно не встретиться глазами

– Нора? – с обиженной ноткой произнес Эрефиэль. – Почему ты не смотришь на меня? – Голос наполнила боль.

Я все же обратила к нему лицо.

– Да я так… – У меня и самой голос дрогнул. Я было наклеила на лицо улыбку. Та получилась вымученной, изломанной.

– Нора, да что с тобой?

– Ничего, право. Поедем уже домой, а? – поторопила я Далилу.

Я ее не видела, но чувствовала, как она глядит на нас в полной растерянности.

– День трудный.

– Трудный день? – фыркнул Эрефиэль.

– Да, трудный, – необычайно робко поддакнула я и заметила, как мимо уже проходят люди, отводя глаза от нашего островка неловкости.

В конце концов Эрефиэль скрепя сердце пошел на уступку.

– Ладно, тогда отдохни. – Он печально улыбнулся. – Только сначала ответь, кто на тебя напал. Я найду мерзавцев и отдам под суд. – Его обещание было твердокаменным, решительным.

Я помотала головой.

– Уже объяснила Далиле, что ничего не помню.

Он посмотрел в упор.

– Ты уверена?

Я кивнула. Эрефиэль помолчал.

– И все же попытайся вспомнить. Вдруг они не успокоились? Если опять нападут, я не смогу защитить.

У меня свело скулы.

– Мне не нужна ваша защита.

– Но ведь…

– Довольно! – огрызнулась я. Нефилим оторопел, взгляд его затуманился. – Я еду на утес Морниар вместе с вами. Там мне помогут, и я сама смогу защититься.

– Как помогут? – нахмурился он.

– Еще не знаю. Но если кому и под силу исправить мое состояние, то лишь самим Владыкам.

Я по-прежнему избегала его взгляда. В приемной зале водворилось неловкое молчание.

– Умоляю, просто дайте нам уехать… Я не хочу, чтобы вы видели меня такой. – Не знаю, расслышал ли генерал последнюю фразу, но в конце концов он поднялся.

– Пусть будет с тобой до поездки на утес, – сказал Эрефиэль Далиле. – Если что-то нужно, дом Нумьяна все предоставит.

Глава шестьдесят восьмая Далила

Согласно преданию, Костяной меч создан из останков эстрийской нежити. Клинок его не истлевает, и, как считается, лишь ему под силу перерубить узы, связывающие нежить со звездами.

– «Затерянное в веках оружие». Корнит Абенгаур

Через неделю мы отбыли к утесу Морниар. Везла нас карета без кучера и упряжи, катя по дороге сама по себе, как бы под действием незримой силы.

На границе между Бравникой и владениями высших созданий бесконечно простиралась в обе стороны высокая обсидиановая стена, которую стерегло племя зерубов с загнутыми клювами.

Это были каталаи, особенные порождения утеса, – высокие существа, чьи конечности напоминали орлиные лапы и крылья. Трехпалые кисти с отстоящим большим пальцем сжимали древки племенных копий, а дополнительным оружием служили перья вдоль предплечий – своего рода наручные лезвия. На первый взгляд они казались искусственными наручами, но затем стало ясно, что это часть тела – перистые крылья, позволяющие если не летать, то хотя бы парить.

Я слышала о каталаях. Они часто встречаются в материнских сказках для детей. И вот сказочный образ воплотился в жизнь. Предстал воочию.

В карете со мной ехали Эрефиэль и Нора, которую удерживали на месте вделанные нарочно для нее ремни.