Одиннадцатый цикл

– Каким он был, ваш возлюбленный?

– В том-то и дело, что не возлюбленный, – помотала она головой. Старое лицо дрогнуло от печальной улыбки.

– И что случилось? – Я робела, боялась перегнуть.

Тут Люсия опомнилась: явно не ожидала от себя исповеди.

– Лучше в другой раз.

Она коротко улыбнулась, и на том мы разошлись. Ей явно хотелось побыть наедине и по понятным причинам собраться с силами после тяжкой минуты.

Глава двадцать девятая

…юная девочка, сотворенная Владыкой, что пребывает в глубоком сне. Тело ее оплели корни, а из живота пробилось дерево и раскинуло ветви, и стали те ветви стенами, и стали те стены крепостью. Все кругом изменялось по своему велению, как изменяется твердь мира грез. Воплощением девочки служила Дева-Матерь, плоть от плоти ее, и прокладывала она всем, кому необходимо, путь по вечно сдвигающимся ходам утеса Морниар.

– «Постичь непостижимое: история существования Владык». Юджин Малик

О

диннадцатое Семя, Иеварус, шагало по бесконечным коридорам сквозь непостижимые недра утеса Морниар. Его темно-синее облачение походило цветом на бесцветную морскую глубь, куда свет протягивает последние свои нитки.

Впереди вдоль каменных стен шла Дева-Матерь в слоистой непроглядной накидке, стелящейся по полу гобеленом ночи. Сложенные бескровные руки висели вниз, а одна, выпростанная из полуночной тьмы одежд, освещала путь фонарем.

Она подвела спутника к вроде бы обыкновенной двери, но, если приглядеться, – наклоненной странным образом. Ее перекосило? Может статься, перевернуло? Или же сами коридоры так загадочно преломились, что этому нет и не может быть логического объяснения?

Сюрреалистичная дверь отворилась, являя Наставника – ту несуразную сущность из тронного зала, раздутый мясной шар, парящий посреди помещения над рунным кругом. На его трупно-серых боках извивались и дергались как бы сами по себе длинные щупальца. Одни перелистывали раскрытые кожаные гримуары, другие вертели сосуды с сомнительной, непонятного вида жидкостью.

Глаза Наставника были закрыты.

– Ну что же, Иеварус? – начал он, как только дверь затворилась. – Угодно ль тебе изучать мир отца твоего?

Вместо ответа королевское дитя просто шагнуло ближе.

– Да преумножится твое знание.

Семя осторожно подступило к рунному кругу мимо книжных шкафов, на полках которых дремала мудрость, и прошло под сияющий купол с колоннами посередине залы. В лучах его света плавали пылинки. Под куполом располагалось круглое углубление с тремя ступеньками.

На мраморном полу была вычерчена соединенная россыпь несуразных фигур, но в их узоре угадывалась закономерность. На ступенях и в точках схождения грудились зажженные восковые свечи – воск натекал под них белыми кругами.

– Что я изучу сегодня? – Чувствовалось, что Иеварус спрашивает не столько из жажды знаний, сколько из вялого любопытства.

Щупальца продолжали извиваться, невзирая на вопрос. Если Наставник что-то и доносил, то прямо в мысли, – но сейчас Семени ответствовала тишина.

Выглядел он как порождение вязкого, дурманного ночного кошмара. Одними отростками сжимал раздвоенные позолоченные подсвечники, другими водил по раскрытым научным книгам, густо вымазывая их слизью. Болезненно-бледная кожа и пухлое тело под одеянием придавали Наставнику сходство со вспухшим от знаний трупом.

Он выпустил еще щупальца и простер к Иеварусу.

Семя уселось нога на ногу. Молочные безучастные глаза наблюдали за Наставником.

Сначала он медленно оплел бледную шею монаршего чада, затем потянулся к лицу. Один отросток вполз в угол глаза, тонко растянулся и запульсировал, другой проник в ноздрю, последний, третий, зарылся глубоко в ухо. Они осваивались в новом жилище.

Все в глазах вдруг побелело и растворилось точно во сне, сменяясь чернотой.

Из черноты вырос Верховный Владыка – юный и сильный. Корона его венчала высоко поднятую голову, а рельефное тело с шестью руками было налито силой. Он крепко сжимал искривленный дубовый посох.

Возведя руку к небу, властелин претворил из тумана деревья, покрывало сочного леса поверх холмогорья вдали.

Следом из Хаара соткался первый из Владык – нескладного обличья, словно из сна бредящего художника. Сиэли. То нечто с конечностями-ветвями на вытянутом теле. Лицо скрывала стальная маска, а в прорезях мерцали черные жемчужины глаз.

Из моря тумана выползли хитоны горы Дюран. Они уже обитали в нем, бесцельно, бездумно прозябая во власти холостых инстинктов. То был гудящий рой исполинских жуков, подобных обычным, но в разы крупнее, хотя были и такие, как Царь-жук: прямоходящие титаны с чертами и насекомого, и человека.

Явило видение и девочку, совсем кроху на фоне всей окружающей дикости – тоже Владыку. Владыку, погруженную в глубокий сон, чьи грезы рождали подвижные стены из камня и извести, воздвигая вокруг ее дремлющего тела утес Морниар.

Дальше шли циклы.

Перед глазами проносилась история, надвигались неохватные дали, давая прочувствовать поступь веков.