Одиннадцатый цикл

– При всем уважении, кастрат входит глубже, чем наши лазутчики в их земли.

Я не ожидал усмешки от Брута. Он тут же кашлянул, вернул суровость.

– Если враг действительно разжился метательными копьями, за ниточки наверняка дергает тот, кто умеет их создавать, – заметил Орсон, возвращая разговор в серьезное русло.

Я не подумал.

– Не исключено.

– Эрефиэль, давайте начистоту, – со вздохом отбросила формальности Оберн. – У них правда метательное оружие и новый предводитель?

Наконец-то достучался.

– Увы, – понуро ответил я.

– Нет, это невозможно! – поморщился Плитти. – Мне приказано составить отчет королю, так неужели прикажете писать этот вздор? Его величество положительно будет растревожен! До крайности!

– С вашего позволения, я бы предложил держать все в тайне, – сказал я. – Может вспыхнуть ненужная паника, и вдобавок ко всему нам необходимы сведения.

Все закивали, кроме Плитти, чья недоверчивая мина на выразительном лице говорила сама за себя. Он всплеснул худосочными руками, спихивая на пол книгу для записей и писчую палочку.

– Изумительно! Король Астон придет в полный восторг.

* * *

С каким счастьем я вернулся в уютные объятия имения! Весь мир, пусть и ненадолго, растворился в небытии, чему я был рад.

У ворот меня встретил Сару.

Солнце, этот пылающий очаг справедливости, нещадно на меня палило. В трещины моего истрепанного терпения пробился городской шум, награждая мигренью.

И вот я вхожу в дом. Вот балкончики с обрамленными окнами, у лестницы стоят на карауле подстриженные в виде шаров кусты в кадках. До кровати рукой подать. От запаха лакированного дерева за дверью захотелось одного: сложиться прямо в коридоре.

– Еще чуть-чуть, – подбодрил Сару.

Усталости мне явно было не скрыть. Я посмотрел на него.

– Спасибо.

Он расслышал?

Я проплелся в покои, на ходу стягивая латы с любезной помощью дворецкого. Как свободно без доспеха!

– Придется отдать в починку, – заметил Сару.

– Придется заказать новый, – проворчал я.

Потом, все потом. В замызганном поддоспешнике и штанах я рухнул на перину и закинул руку на глаза. Всего на сутки я позволю себе отложить все дела.

Сару сам стянул с меня сапоги. Груз облачения больше не мешал чувствовать тело – и ломоту повсюду. Она напоминала, что я еще жив.

– Не беспокоить меня до утра.

– Это невозможно.

Я приподнял голову, насколько хватило сил, и посмотрел на дворецкого. Шутить вздумал?

В его опечаленном взгляде читалось, что отнюдь, он совершенно серьезен.

– Ваша мать, госпожа Имри, просит аудиенции.

– Куда же без этого.

Я поднялся с кровати и потер глаза. Разум уже почти затянулся пленкой полудремы, грезя одним: сном.

Сару остановил меня жестом.

– Боюсь, сначала необходимо помыться. – Было видно, что ему слегка неловко на это указывать.

Я оглядел свое грязное тело и нюхнул подмышку.

– Пожалуй.

* * *

Горячая ванна стала хоть и нежеланной, но приятной отдушиной. Не столь приятной, как обетованный сон, но прочно держала второе место. Вода расслабила и притупила боль в конечностях. Пусть мать подождет, пока я даю себе понежиться в теплой колыбели. Столько, сколько могу позволить.

Я не вылез из воды, даже когда она остыла – это все равно было отраднее, чем вытираться и вновь спешить по делам.

Увы, всему хорошему приходит конец.

Вскоре пришлось встать. Сведенные спазмом плечи заломило сильнее прежнего, пока я натягивал дворянский наряд.

Сару подготовил мне простую белую рубаху с оборчатыми манжетами и жабо, волной кружев нисходящим на грудь. Дублет был вишневого цвета, брюки – слегка темнее. Дворецкий настаивал на шляпе с пером, а я настаивал, что я ему не павлин. Да и как-то глупо прятать под одним пером другие, свои белые.

У ворот уже ждала карета с осанистым, чопорной наружности кучером в богатой ливрее. Я пытался шагать непринужденно. С собой даже захватил дурацкую лакированную трость темного дерева с серебряной рукояткой в виде ястребиной головы.

– Трогай, – велел я, усевшись в карету.

* * *

Дворец Ностраци был пышным, насквозь показным воплощением богатства и власти.

По обе стороны сада ветвились небольшие лабиринты из живой изгороди. За гостями наблюдали обстриженные в форме разных зверей кусты.

К самому дворцу вел широкий мощеный подъезд с уложенной полукругами брусчаткой. Кони подвезли карету к парадному крыльцу, обозначая прибытие стуком копыт.

В лучах летнего солнца дом пестрел: переливалась позолота завитых балконных ограждений, ярко алели дверные и оконные рамы. Взойдя по мраморным ступеням, я прошагал ко входу.

– А, Эрефиэль. Госпожа Имри ожидает.

– Джошуа. – Я по-простому кивнул ему.