Одиночество контактного человека. Дневники 1953–1998 годов

На работе много разговоров о рассказе «Длинной, длинной ночью». Муратов сказал: «Я пять дней не могу выйти из ступора. Думаю. Как же быть? Представляю себя в старости. Какой буду? Уже сходил к Углову[953] – пытается устроиться в клинику. Шарагин: «Сеня! Это же очень, очень грустно… Как жить?»

Особенно забавное совпадение у Киры Баталовой[954]. По дороге читали рассказ (украли «Неделю» на вызове), а приехали – дочитывали. И вдруг бабка зафибриллировала. Разозлились, что как в рассказе все. И стали массировать – оживили и свезли в клинику.

Тоже раздумья о своей роли в жизни.

6.1.68. Для движения человеку нужны отрицательные эмоции. Физиологичен ли коммунизм? – задаю себе вопрос. Возможен ли человек без тех страстей, которые дают ему деньги, чувство собственности и другое, что косвенно связано с этим?.. Мне кажется, что если отобрать от человека долю эмоций, то другие его качества разрастутся как опухоль. Властолюбие, самолюбие, ловкость. Не грозит ли коммунизм вырождением истинных эмоций и утверждением пошлых?

10.1.68. Сюжет: заведующий облоно едет в г. Кириллов, где живет учитель, обижаемый директором школы. И дров ему не дал, и придирается. Причина привычная – критика в адрес директора.

Заведующий мирит их, везет на рыбалку, пьет с ними. Даже дома у них сидит. Он рад, что дружба налажена… И вдруг:

– А все-таки убрали бы вы его, Николай Николаевич.

28.1.68. Как ощутимо и больно взрослое сиротство! Папа, папа – ты мне нужен. Нет человека столь близкого мне духовно, так заинтересованного во мне.

И что же делать теперь? Пустота вокруг… Как бы я хотел тебе, папулька, прочесть то, что пишу. И посердиться на то, что ты мне посоветуешь – не исправлять больше ничего. Милый мой, дорогой мой человек – болит сердце. И плачу иногда, и думаю часто, а возврата нет. Судьба, судьба. Она не дает человеку быть счастливым всесторонне, она обкрадывает его и этим обогащает душевно. Страдание есть душевное совершенствование. Только цена этому непомерна.

Спи, мой дорогой человек. Пока я тебя помню, ты жив. Страшно, что мы все смертны и мне предстоят еще душевное совершенствование и страдания. Не нужно!

31.1.68. Сюжеты рассказов.

1. Врач скорой помощи. Труженик. Честный. Узнает, что завтра с ним работают журналисты из АПН[955]. Им нужен материал о враче. Он соглашается. С утра все начинается не так. Рубашка на работу нужна другая. Он недоволен, но так отчего-то требуется.

Он уже идет чем-то другой, так как мысли совсем непохожие лезут в голову.

Знакомство. Молодые люди. У одного фотоаппарат поверх халата.

– Вы бы его спрятали на вызове.

– А что? Зачем?

Врач не может объяснить – зачем.

И вот тяжелая больная. Простой дом («Это хорошо. Без претензий»). Он слушает больную, но, когда щелкает затвор фотоаппарата, весь сжимается. Снимают все – даже слезы дочки. Это так неприятно. Он словно обманывает кого-то. Сокровенное и святое на обозрении.

Нет, ему это не нужно.

Кстати, фельдшеру это нужно. Он активен, деятелен, возбужден. А потом спрашивает:

– Как думаете, поможет это поступить в институт?

– Да, конечно, – кивает доктор, чтобы отговориться.

2. Мать – доктор наук (делает докторскую). Развелась с мужем – он со средним образованием. Ее сердит соседка, когда та говорит, что дети без отцов отличаются от детей с отцами.

– Чем? Ничем! Ему хорошо.

А мальчик с большими глазами, грустный философ, все время думает: что это такое – брак? Есть ли связь между словами «брак» (порча) и брак (свадьба)? Он плохо учится, так как все время отвлекается на такие вопросы.

К нему все отлично относятся – даже тетя Рая, папина жена. И дядя Юра – мамин приятель.

Приходит к отцу и понять не может – почему он, отец, хороший человек, не живет с мамой – тоже хорошим человеком? И так ли уж важна мамина наука? Как раз папина специальность важнее. Посиди без света (папа – электрик).

Мир – загадка. Попробуй разобраться. Название: «Брак».

28.2.68. Журналист пишет о «Невской Дубровке». Читал не очень важные, мне показалось, вещи, и плакал. Оказывается, в том, что старшина купил корову у крестьян, была жизнь его семьи (спасение). Может, и рассказ «Спасение»?

Потом говорили о Дубровке. Наши – внизу, немцы – наверху. Стреляют. 300 000 убитых подло и глупо. Но что нам люди? (Интересно, это тема всех фронтовиков – прозрение). У финнов воевало 200 000 всего, и они на рискованные дела не посылали. А у нас только так. Лучших убивали, посылали других, а вооружайся за счет трупа.

– Так в России всегда было, – сказал ему генерал. – Сталин называл – «винтики».

А я думал – в этом и есть главная задача литературы. Каждый человек – человек. Личность. Имеющая абсолютную ценность. И человек это должен сознавать.

12.3.68. Впервые возникла мысль, что литература – это трудно. Ты – молох. Голова, как мотор – все работает и работает, создает чужую жизнь.

Кем я только не был! И горбатой женщиной, и обезьяной, и сумасшедшим, и милиционером. Я еще не устал, потому что так устроен мой мозг, – я отдыхаю, отключаясь.