Одиночество. Пути преодоления: в Церкви, семье и обществе

Мне памятны слова святителя Николая Сербского из его книги «Молитвы на озере». Он молится там, чтобы Господь отдалил от него друзей, говоря: «Я люблю их, но они отдаляют меня от Тебя, Господи, а враги мои приближают меня к Тебе». Конечно, далеко не каждому стоит молиться такой молитвой — не каждый готов к тому, что в итоге может произойти. Мы знаем, что святителя Николая Господь действительно на всю его дальнейшую жизнь отдалил и от друзей, и от родины — во время Второй мировой войны он оказался в концлагере Дахау, а после войны — в США, вынужденным эмигрантом. Там он написал книги, собравшие его выстраданный личный опыт и ставшие неотъемлемой частью духовного наследия сербского народа. Этот пример — пример святости — показывает нам, что одиночество в беде может стать и благословением для христианина, может быть очень плодотворным. И самое главное, оно может обратиться в свою противоположность — никакого одиночества уже не будет, потому что Бог будет с человеком всегда — вернее, человек в каждое мгновение будет ощущать Его присутствие в сердце.

Порою разговор с человеком, которого все в беде бросили и оставили, бывает очень тяжелым. Особенно когда это оказывается для него полной неожиданностью. Был круг знакомых, весьма приличных людей, достаточно большой круг общения — оглянулся, а рядом никого. Как жить дальше, как теперь, выкарабкавшись, возвращаться в привычную среду и вновь с этими людьми общаться, смотреть им в глаза?

Думаю, есть несколько составляющих этой проблемы, и с каждой из них нужно разбираться отдельно.

Во-первых, эта «неожиданность» случилась лишь потому, что жили мы очень поверхностно и так же относились к своим связям с окружающими. На самом деле в нашей жизни столько испытаний, что более-менее внимательно живущему человеку не нужно дожидаться больших потрясений, чтобы понять, как поведут себя окружающие в тяжелой ситуации. Повседневная жизнь достаточно ясно показывает нам это. Если же мы на эти указания закрывали глаза, если общались с людьми просто «из приятности», не задумываясь, обещают ли эти отношения взаимопонимание, взаимопомощь, есть ли в них какой-то жизненный фундамент, нам остается только укорить себя, а на этих людей не держать никакой обиды. Это не значит, что нужно их по-прежнему считать друзьями и отводить им в своей жизни то же самое место. Нужно поставить их на то место, на котором они, собственно, всегда и стояли, будучи нам приятелями, знакомыми, людьми неблизкими. И, освободившись от иллюзий, продолжать жить.

Во-вторых, в любой ситуации мы должны попытаться поставить себя на место другого. На самом деле люди часто приходят на исповедь и каются в том, что кому-то не помогли, и я во многих случаях вижу, что их вины как таковой в этом нет. «Я не смогла пойти в больницу ухаживать после операции за двоюродной сестрой». Не смогла почему? Или потому что было лень, или человек неприятен, или «она все время чего-то просит, а я ей, в конце концов, не должна», или дома у самой дочка лежала с температурой под сорок, или побоялась отпроситься с работы в разгар подготовки годового отчета. Все это совершенно разные причины. Человек, который нам не помог, не обязан нам об этих причинах отчитываться, но, если он действительно близок нам, мы наверняка будем хотя бы частично в курсе его обстоятельств. И тот риск, который потенциально понесет человек, помогая нам, всегда нужно ставить выше риска своего собственного. Мы просим у него взять для нас кредит на дорогое лекарство, потому что нам самим не дадут, а без препарата могут возникнуть осложнения. Да, но нужно вспомнить, что у него самого ипотека, его жене скоро рожать, и если мы не сможем своевременно отдать долг, вполне возможно, что он потеряет из-за нас жилье или вынужден будет устроиться на три работы и подорвет здоровье. Может быть, он и пойдет на такой риск, но совершенно не обязан это делать. А многие из нас видят только свою беду, и опасность тоже видят только в своей жизни. И прежде чем считать кого-то предателем, нужно хотя бы разобраться в том, что предательством на самом деле является, а что нет.

Есть, однако, и другая крайность: попавший в беду предпочитает остаться инвалидом, лишиться жилья, дождаться еще чего-то непоправимого, лишь бы не «идти с протянутой рукой». Просить ему стыдно, особенно о себе. Но это ложный стыд, от гордости, и путь здесь только один — его преодолевать.

И еще с одной прискорбной вещью сталкивается священник: порой человек, понимая, что опереться ему не на кого, буквально до исступления молится: «Лишь бы не было беды, лишь бы ничего со мной не случилось…» От такой молитвы никакой мир душевный родиться не может — наоборот, только страх. Нужно понимать, что скорбям надлежит приходить, и слава Богу, если хотя бы между этими скорбями удается полной грудью вздохнуть.