Одиночество в сети. Возвращение к началу

– Пан Искра был здесь в последнее время? – спросил он вежливо.

Женщина посмотрела на него исподлобья и крикнула в подсобку:

– Мариола! Иди-ка сюда!

Через некоторое время на пороге появилась Мариола с окровавленным ножом в руке.

– Ты, Мариолка, совсем спятила? С ножом в торговый зал выходишь? – грозно прикрикнула она на продавщицу.

Испуганная девушка тотчас же скрылась за дверью.

Внезапно он почувствовал сильный толчок в спину, повернулся: за ним стоял Зигусь, который, вертя печатку на пальце, прошептал:

– Выйдем отсюда, перетереть кое-что надо.

Когда они оказались перед супермаркетом, Зигусь достал из заднего кармана армейских штанов мятый замусоленный конверт.

– Связь уважаемый пан прервал. Что касается известного запроса, то ответ уже был готов еще две недели назад. Искра все еще зализывает раны. Сильно покоцали мужика, но рана затягивается. Господь Бог его не забыл, – говорил он тонким детским голоском. – Здесь записано нынешнее местоположение Искры. И возмещение расходов, – добавил он, незаметно суя конверт в руки.

– Мы так не договаривались, уважаемый пан…

– В случае чего, я Иероним, – прервал его Зигусь, – хотя в этом районе полосатый бодягу развел, что я, дескать, Зигмунт. Был Зигмунт, да весь вышел. Это погоняло времен давно прошедшего преступного прошлого.

Якуб с трудом сдержал смех. Откровенное и совершенно серьезное признание в наличии преступного прошлого, произнесенное невинным голоском татуированного с ног до головы качка из супермаркета, прозвучало гротескно. Он жалел, что с ним не было Вита, который непременно поддержал бы этот разговор.

– Пане Иероним, мы ведь договорились с паном о вознаграждении. Разве не так?

– Да, но не за халтуру, – ответил Зигусь. – Либо стопроцентно качественная услуга, либо возврат за билеты.

– Но ведь это не ваша вина, что пан Искра был…

Зигусь, не давая ему закончить, твердо сказал:

– Я работаю по другим понятиям, уважаемый пане. А если деньги вам так жгут карман из-за ваших принципов, то, пожалуйста, приобретите какие-нибудь фантики для пана Искры. И тогда мы будем квиты.

Якуб проводил бугая взглядом до самой скамейки, к которой слетелись голуби.

Он вернулся в супермаркет, купил фрукты, несколько помидоров, большую упаковку печенья, пиво, кило коровок, несколько бутылок томатного сока. А ко всему прессу – «Газету Выборчу» и «Политику». Подумал, что не пойдет же он в больницу с пустыми руками. Он знал, что Искра пьет только портер, причем холодный. Если нет денег, чтобы купить это дорогущее пиво, то предпочтет томатный сок, потому что калий полезен для сердца. А если ему даже на «калий» не хватает, то садится на экстремальную диету, ноль калорий, и, будто зверь какой, пьет воду. Якуб купил дешевую сумку для покупок. Он не хотел, чтобы в больнице заметили, что, кроме витаминов он принес еще и выпивку.

Затем он отправился в «Жемчужинку», где на каменных ступеньках на солнце, не обращая ни малейшего внимания на проходящих мимо него людей, грелся кот Бегемот. Якуб достал из кармана мобильник и сфотографировал его. Потом достал из рюкзака книгу Эко и между страниц засунул пятидесятизлотовую купюру.

Клиника находилась недалеко от института. Часто встречался там на обеде с Витольдом в больничной кафешке, где, если верить Виту, продавали лучшие, субсидируемые ВФЗ (Всепольским фондом здоровья) ядовитые хот-доги. Вход в бар был напротив входа в приемное отделение. Большинство медсестер знали Витольда, потому что каждый раз тот подходил к небольшой регистрационной стойке и либо соблазнял молодых сестричек, либо в витиеватых речах солидаризировался с пожилым контингентом в их боли из-за никем не ценимой и низкооплачиваемой работы. Якуба они, возможно, не знали, но уж точно узнавали.

Он подошел к стойке регистрации. Спросил про Искру. Молодая девушка улыбнулась и начала проверять что-то в компьютере.

– Пан Леон Бартломей Искра? – спросила она.

– Да. Он самый.

– Четвертый этаж. Палата триста восемнадцать. Из лифта направо. Не перепутайте, потому что слева – родильное отделение, – засмеялась она.

Палата № 318 находилась в конце широкого коридора без окон, по которому он прошел под гул висевших под потолком люминесцентных ламп. Он глянул на часы. Приближался полдень. По коридору бегали медсестры, возили каталки, разносили еду. Он вспомнил, что в больницах людей кормят в очень странное время.

Он тихо постучал в дверь из матового стекла. Когда никто не отозвался, он осторожно приоткрыл дверь и просунул голову. На кровати, стоящей параллельно подоконнику из темного терразита, он увидел Искру. И так не толстый, он сильно похудел за эти дни, с отросшей бородой, с замазанными зеленкой синяками на лице, в не по размеру большой полосатой пижаме из застиранной фланели, он сидел в изголовье белой кровати и смотрел в открытое окно.