Одиночка

– Не знаю. Напор. И что все слишком быстро происходит. Я за эту неделю, что папа тут, толком и не училась даже, на курсе сплошные долги по работам и пропуски. Меня это бесит. Хотя, конечно, папе я рада, да и Диме, но как-то это все нужно совмещать. Такое ощущение, что я наконец иду по правильной дороге, а кто-то все мешает и мешает.

– Договорись, скажи, что не можешь вечерами.

– Он приходит с работы и хочет быть со мной. А у меня только после девяти начинается учеба.

– Пусть Дима приезжает несколько раз в неделю.

– Пока не говорю, боюсь оттолкнуть. У нас все только-только начало стабилизироваться.

– Ты хочешь жить одна? – внимательно посмотрела на нее Инна.

– Я хочу вылечить Даню, сама принимать решения, хочу сама отвечать за свою жизнь. Хочу выучиться и работать. И любить хочу, конечно, хочу.

страшно: опустит руки – и никто не поддержит, да и не должен, и она разобьется, не одна, с Даней, а он падать на руки и ноги не умеет, он если упадет, то…

– Вот у тебя теперь слишком, – заметила Инна. – То недо, то пере. Хотя я понимаю, когда человек важен, гоняешь и гоняешь в голове.

– Может, мне страшно, что мы – я и Даня – привыкнем к Диме, а он уйдет? – такую банальность Саше даже не хотелось проговаривать, но вылетело, не удержала.

– Все когда-нибудь уходят. И делают больно другим. Что теперь, красавцами разбрасываться, что ли?

Саша улыбнулась, Инна пыталась ее подбодрить.

– Нет, время красавцев собирать.

– То-то же.

Они подъехали к дому, ворота уже были открыты, Инна посмотрела на встречающего их мужчину.

– А с Женей же ты еще не знакома, – вспомнила она.

– Еще нет.

– Странно. Мы с тобой будто дружим давно.

И они обе улыбнулись. Закрутились в обычном, восхитительном, бытовом.

Инна припарковалась и пошла обсудить что-то с мужем. Саша достала и разобрала коляску, аккуратно перенесла в нее Даню, вытащила вещи. Она впервые планировала такую долгую – трехдневную – поездку и целиком набила рюкзак и детскую сумку.

– Давай помогу, – сказал Женя совсем рядом.

– Спасибо. Приятно познакомиться.

– Да. Проходи. Располагайся.

И быстро ушел в дом. Но так же быстро вернулся, чтобы забрать пакеты с продуктами. Инна попросила мужа откатить коляску с мальчиком на веранду, а сама провела Сашу по дому, показывая, где что лежит. После они вернулись в цветочный садик, куда выходила кухня-гостиная. Маша играла с сидящим в коляске Даней.

«Приехали?» – написал Дима.

Саша выслала видео «мам-мам-мамкающего» мальчика.

«Красивый у вас там фон)», – ответил Дима и прислал себя, в порванных рабочих штанах. А потом папу, в штанах получше, но с клювом вытянутыми коленками. Они уже начинали подготовительные работы.

А Саша, сквозь стекло дома, видела, как Женя включил настроение в колонке оно быстро разлилось по всему дому и начал двигаться. Он энергично делал все. Бегал, разжигал мангал, открывал холодильник, закрывал холодильник, искал нужные специи, доставал овощи, резал-резал, жарил мясо. Готовился их кормить.

Иннин муж, при всей своей неординарности, тонком, но не худом, пластичном и где надо подкачанном теле, на лицо показался Саше несимпатичным. Обаятельным и стильным – да. Привыкая, она присматривалась: пухлые губы, ровные ухоженные зубы, зеленые глаза. Она моргала, соединяя эти отдельно красивые части лица в одно целое, но общая картина все же не собиралась, не схватывалась. Мираж проходил, части друг другу не подходили.

но разве хорошо лишь то, что подходит?

Когда дети уснули, взрослые немного посидели, поговорили о работе, быте, ремонте. Инна вспоминала, как они строили дом, и закатывала глаза. Женя Сашу удивлял, она никак не могла к нему привыкнуть: то он резковато, отрывисто критиковал еду, которую сам для них приготовил, то уже через секунду увлеченно рассказывал о последних научных открытиях а Дима любил говорить о планетах, пока она оттирала сковородку после ужина Она почувствовала себя свободнее, когда минут через сорок Иннин муж тактично ушел «доделать дела перед отпуском».

Даня заворочался на втором этаже, закряхтел из автоняни, и Саше пришлось подняться в спальню.

– Подожди меня, – попросила она подругу, прежде чем уйти.

– Подожду.

О чем Инна думала все полчаса – или больше? – Саша не знала. В наполненной черными тенями комнате она все гладила и гладила Даню по спинке, и в груди что-то сдавливало, и так хотелось вздохнуть свободно, хмыкнуть, гаркнуть, но вздохнуть. Но не получалось. Что-то стояло. Застряло.

Когда она спустилась, то в гостиной подругу не нашла. Та перебралась в кресло на веранде, уютно завернувшись в плед, держа на коленях тарелку с закусками, а в руке бокал.

– Тащи свой, подолью, – и показала на стоящую на настиле бутылку, справа от кресла. – И плед захвати, на диване остался.

– Сейчас.