Читаем Одиссея капитана Блада полностью

Одиссея капитана Блада

никогда не считала Барбадос раем, но вы, конечно, знаете мир лучше меня. –Она тронула лошадь хлыстом. – Рада все же, что ваша судьба оказалась неслишком тяжелой.Он поклонился. Арабелла поехала дальше. Негры побежали за ней.Некоторое время Блад стоял, задумчиво рассматривая блестевшую подлучами солнца поверхность огромной Карлайлской бухты, чаек, летавших над нейс пронзительными криками, и корабли, отдыхавшие у набережной.Здесь действительно было хорошо, но все же это была тюрьма. В разговорес девушкой Блад преуменьшил свое несчастье.Он повернулся и мерной походкой направился к группе беспорядочнорасположенных хижин, сделанных из земли и веток. В маленькой деревушке,окруженной палисадом, ютились рабы, работавшие на плантации, а с ними вместежил Блад.В его памяти зазвучала строфа из Ловласа note 15:Железные решетки мне не клетка,И каменные стены – не тюрьма…

Однако он придал этим словам новое значение, совсем противоположное

тому, что имел в виду поэт."Нет, – размышлял он. – Тюрьма остается тюрьмой, даже если она оченьпросторна и у нее нет стен и решеток".Он с особой остротой понял это сегодня и почувствовал, что горькоесознание рабского положения с течением времени будет только все большеобостряться. Ежедневно он возвращался к мысли о своем изгнании из мира и всереже и реже к размышлениям о той случайной свободе, которой ему далипользоваться. Сравнение относительно легкой его участи с участью несчастныхтоварищей по рабству не приносило ему того удовлетворения, которое мог быощущать другой человек. Больше того, соприкосновение с их мучениямиувеличивало ожесточение, копившееся в его душе.Из сорока двух осужденных повстанцев, привезенных одновременно с Бладомна "Ямайском купце", двадцать пять купил Бишоп. Остальные были проданыдругим плантаторам – в Спейгстаун и еще дальше на север. Какова была ихсудьба, Блад не знал; с рабами же Бишопа он общался все время и виделужасные их страдания. С восхода до заката они трудились на сахарныхплантациях, подгоняемые кнутами надсмотрщиков. Одежда заключенныхпревратилась в лохмотья, и некоторые остались почти нагими; жили они в

грязи; кормили же их так плохо, что два человека заболели и умерли, прежде

чем Бишоп предоставил Бладу возможность заняться их лечением, вспомнив, чторабы являются для него ценностью. Один из осужденных, возмутившийсясвирепостью надсмотрщика Кента, в назидание остальным был насмерть запоротплетьми на глазах у своих товарищей. Другой, осмелившийся бежать, былпойман, доставлен обратно и выпорот, после чего ему на лбу выжгли буквы "Б.К. ", чтобы до конца жизни все знали, что это беглый каторжник. К счастьюдля страдальца, он умер от побоев.После этого тоскливая безнадежность охватила осужденных. Наиболеестроптивые были усмирены и стали относиться к своей невыносимо тяжелойсудьбе с трагической покорностью отчаяния.Только один Питер Блад, счастливо избегнув всех этих мучений, внешне неизменился, хотя в его сердце день ото дня росли ненависть к поработителям истремление бежать из Бриджтауна, где так безжалостно глумились над людьми.Стремление это было еще слишком смутным, но он не поддавался отчаянию. Хранямаску безразличия, Блад лечил больных с выгодой для полковника Бишопа и всеболее уменьшал практику двух других медицинских мужей Бриджтауна.Избавленный от унизительных наказаний и лишений, ставших печальным

уделом его товарищей, он сумел сохранить уважение к себе, и даже бездушный

хозяин-плантатор обращался с ним не так грубо, как с остальными. Всем этимон был обязан подагре губернатора Стида и, что еще более важно, мигрени егосупруги, которой губернатор во всем потакал.Изредка Блад видел Арабеллу Бишоп. Каждый раз она разговаривала с ним,что свидетельствовало о наличии у нее какого-то интереса к доктору. Сам Бладне проявлял склонности к тому, чтобы затягивать эти встречи. Он убеждалсебя, что не должен обманываться ее изящной внешностью, грациозностьюмолодости, мальчишескими манерами и приятным голосом. За всю свою богатуюсобытиями жизнь он не встречал большего негодяя, чем ее дядя, а ведь онабыла его племянницей, и какие-то пороки этой семьи – быть может, так жебезжалостная жестокость богачей-плантаторов могла перейти и к ней. Поэтомуон избегал попадаться на глаза Арабелле, а когда уж нельзя было уклонитьсяот встречи, то держался с ней сухо и вежливо.Какими бы правдоподобными ни казались ему свои предположения, Бладпоступил бы лучше, если бы поверил инстинкту, подсказывающему ему совсеминое.

Хотя в жилах Арабеллы и текла кровь, родственная полковнику Бишопу, у

нее не было его пороков, к счастью, этими пороками обладал только он, а невся их семья. Брат полковника Бишопа – Том Бишоп, отец Арабеллы, был добрыми мягким человеком. Преждевременная смерть молодой жены заставила ТомаБишопа покинуть Старый Свет, чтобы забыться в Новом. С пятилетней дочкойприехал он на Антильские острова и стал вести жизнь плантаторов. С самогоначала его дела пошли хорошо, хотя он мало о них заботился. Преуспев в НовомСвете, он вспомнил о младшем брате, военном, служившем в Англии ипользовавшемся репутацией вздорного, жестокого человека. Том Бишоппосоветовал ему приехать на Барбадос, и этот совет подоспел как раз в товремя, когда Вильяму Бишопу из-за необузданности его характера потребоваласьсрочная перемена климата. Вильям приехал на Барбадос, и брат сделал егосовладельцем плантаций. Шесть лет спустя Бишоп-старший умер, оставивпятнадцатилетнюю дочь на попечение дяди. Пожалуй, это была единственная егоошибка, но, будучи добрым и отзывчивым человеком, он приукрашивал и другихлюдей. Он сам воспитывал Арабеллу, выработал в ней самостоятельностьсуждений и независимость характера, но, видимо, все же преувеличивалзначение своего воспитания.Обстоятельства сложились так, что в отношениях между дядей иплемянницей не было ни сердечности, ни теплоты. Она его слушалась; он в ееприсутствии вел себя настороженно. В свое время у Вильяма Бишопа хватило ума

признать высокие достоинства своего старшего брата, и всю жизнь он испытывал

перед ним какой-то благоговейный страх. После смерти брата он началиспытывать нечто похожее и в отношении дочери покойного. К тому же она былаего компаньоном по плантациям, хотя и не принимала активного участия вделах.Питер Блад недостаточно знал Арабеллу, чтобы справедливо судить о ней.И вскоре ему пришлось убедиться в своей неверной оценке ее душевных качеств.В конце мая, когда жара стала гнетущей, в Карлайлскую бухту медленновтащился искалеченный английский корабль "Прайд оф Девон". Его борта зиялимногочисленными пробоинами; на месте рубки чернела большая дыра, а отбизань-мачты, снесенной пушечным ядром, торчал жалкий обрубок с зазубреннымикраями. По словам капитана, его корабль встретился у берегов Мартиники сдвумя испанскими кораблями, перевозившими ценности, и подлые испанцы якобынавязали ему неравный морской бой. Капитан клялся, что он не нападал, атолько оборонялся. Но никто не верил, что бой был начат испанцами.Один из испанских кораблей лежал, и если "Прайд оф Девон" непреследовал его, то потому лишь, что из-за повреждений он потерял своюскорость. Второй испанский корабль был потоплен, но это случилось уже послетого, как англичане сняли большую часть находившихся на нем ценностей.

По существу, это была обычная пиратская история, одна из многих

историй, являвшихся источником постоянных трений между Сент-Джеймским двороми Эскуриалом note 16, которые попеременно жаловались друг на друга.Тем не менее Стид, подобно большинству колониальных губернаторов,сделал вид, будто верит сообщению английского капитана. Так же как и многиелюди – от обитателей Багамских островов до жителей Мэйна, – он питал кнадменной и властной Испании вполне заслуженную ею ненависть и поэтомупредоставил "Прайд оф Девон" убежище в порту и все, что требовалось дляпочинки корабля.Прежде чем приступить к этой работе, английский капитан высадил наберег десятка два своих покалеченных в бою моряков и шесть раненых испанцев.Всех их поместили в длинном сарае на пристани, поручив заботу о них тремврачам Бриджтауна, в том числе и Питеру Бладу. На его попечение отдали

испанцев – не только потому, что он хорошо владел испанским языком, но и

потому, что, будучи невольником, он занимал среди других врачей низшееположение.Блад не любил испанцев. Двухлетнее пребывание в испанской тюрьме иучастие в кампаниях на оккупированной испанцами территории Голландии далиему возможность познакомиться с такими сторонами испанского характера,которые никто не счел бы привлекательными. Но он честно выполнял врачебныеобязанности и относился к своим пациентам с дружественным вниманием.Испанцы, искренне удивленные тем, что о них заботятся, что их лечат, вместотого чтобы повесить без всяких разговоров, проявляли истинное смирение.Однако жители Бриджтауна, приходившие в госпиталь с фруктами, цветами исладостями для английских моряков, не скрывали своей враждебности киспанцам.Когда Блад с помощью негра, присланного для ухода за ранеными,

перевязывал одному из испанцев сломанную ногу, он услышал ненавистный

хриплый голос своего хозяина.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Читаем Одиссея капитана Блада полностью

Одиссея капитана Блада

Похожие книги

Все жанры