Одиссея капитана Блада

– Ты что здесь делаешь?

Блад, не поднимая глаз и не прекращая перевязки, ответил:

– Лечу раненого.

– Я вижу это сам, идиот! – И над Бладом выросла массивная фигура

полковника.
Лежавший на соломе полуобнаженный человек со страхом уставился черными
глазами на желтое лицо полковника. Не требовалось знания английского языка,
чтобы понять враждебные намерения пришедшего.

– Я вижу это, идиот! – повторил полковник Бишоп раздраженно. – Так

же как вижу и кого именно ты лечишь. Кто тебе это позволил?

– Полковник Бишоп, я – врач и выполняю свои обязанности.

– Свои обязанности? – иронически спросил Бишоп. – Если бы ты о них

помнил, то не попал бы на Барбадос.

– Вот поэтому-то я здесь и оказался.

– Хватит болтать, мне уже известны твои лживые россказни! – Он

приходил все в большее бешенство, видя, что Блад спокойно продолжает
заниматься своим делом. – Прекратишь ли ты свою возню с этим мерзавцем,
когда с тобой говорит хозяин?!
Блад оторвался на секунду и взглянул на полковника.

– Этот человек мучается, – коротко ответил он и снова наклонился над

раненым.

– Очень рад, что эта проклятая собака мучается. Но с тобой я поговорю

по-иному. Я тебя заставлю слушаться! – вскричал полковник и поднял свою
длинную бамбуковую трость, чтобы ударить Блада.
Но доктор быстро заговорил, стремясь предотвратить удар:

– Кем бы я ни был, но непослушным меня назвать нельзя. Я выполняю

распоряжение господина губернатора.
Полковник остолбенел; желтое лицо его побагровело, а рот широко
раскрылся.

– Губернатора… – повторил он и, опустив трость, быстро зашагал в

другой конец сарая, где стоял губернатор.
Блад довольно усмехнулся. Его свирепому хозяину не удалось выместить на
нем свой гнев.
Испанец приглушенным голосом спросил доктора, что случилось. Блад
молчаливо покачал головой и, напрягая слух, пытался уловить, о чем говорят
Стид и Бишоп. Полковник, массивная фигура которого высилась над маленьким,
сморщенным, разодетым губернатором, бушевал и неистовствовал.
Однако маленького щеголя не так-то легко было запугать. Его
превосходительство понимал, что его поддерживает общественное мнение, а
таких лиц, которые разделяли бы жестокие взгляды полковника Бишопа, было
сравнительно немного. Кроме того, его превосходительство считал нужным
отвести посягательства на свои права. Да, действительно, он распорядился,
чтобы Блад занимался ранеными испанцами, его распоряжения должны
выполняться, и вообще больше не о чем разговаривать.
Но полковник Бишоп считал, что разговаривать есть о чем. И он, кипя от
бешенства, громко высказал свое непристойное мнение по поводу раненых
врагов.

– Вы разговариваете, как настоящий испанец, полковник, – сказал