Одиссея капитана Блада - английский и русский параллельные тексты

Yet if he remained, it would simply mean that his own and Hagthorpe's crews would join in the saturnalia and increase the hideousness of events now inevitable.	Если же он останется, то люди его и Хагторпа начнут дикий грабеж вместе с командами других пиратских кораблей.
Unable to reach a decision, his own men and Hagthorpe's took the matter off his hands, eager to give chase to Rivarol. Not only was a dastardly cheat to be punished but an enormous treasure to be won by treating as an enemy this French commander who, himself, had so villainously broken the alliance.	Но пока Блад размышлял, его люди вместе с людьми Хагторпа, озлобленные против де Ривароля, решили этот вопрос за своих капитанов: де Ривароль вел себя как подлец и мошенник, а потому он заслужил наказания; значит, у этого французского генерала, нагло нарушившего соглашение, можно было взять не только одну пятую захваченных ценностей, но всю добычу целиком.
When Blood, torn as he was between conflicting considerations, still hesitated, they bore him almost by main force aboard the Arabella.	Разрываемый противоречивыми соображениями, Блад колебался, и пираты почти силой доставили его на корабль.
Within an hour, the water-casks at least replenished and stowed aboard, the Arabella and the Elizabeth put to sea upon that angry chase.	Через час, когда на корабль доставили бочки с водой, "Арабелла" и "Элизабет" бросились в погоню.
"When we were well at sea, and the Arabella's course was laid," writes Pitt, in his log, "I went to seek the Captain, knowing him to be in great trouble of mind over these events.	"Когда мы вышли в открытое море, - пишет Питт в своем журнале, - и курс "Арабеллы" был уже проложен, я спустился к капитану, зная, как болезненно переживает он эти события.
I found him sitting alone in his cabin, his head in his hands, torment in the eyes that stared straight before him, seeing nothing."	Блад сидел один у себя в каюте, обхватив голову руками, и взгляд его выражал страдание.
"What now, Peter?" cried the young Somerset mariner.	- Ну, что с тобой, Питер? - спросил я.
"Lord, man, what is there here to fret you?	- Что тебя мучает?
Surely 't isn't the thought of Rivarol!"	Не мысли же о де Ривароле!
"No," said Blood thickly. And for once he was communicative. It may well be that he must vent the thing that oppressed him or be driven mad by it. And Pitt, after all, was his friend and loved him, and, so, a proper man for confidences.	- Нет, - хрипло ответил Блад и с откровенностью высказал мне все, чем он терзался: я был его верным другом и, несомненно, заслуживал его доверия.
"But if she knew!	- Если бы она знала!
If she knew!	Если б она только знала!
O God!	Боже мой!
I had thought to have done with piracy; thought to have done with it for ever.	А я-то думал, что покончил с пиратством навсегда!
Yet here have I been committed by this scoundrel to the worst piracy that ever I was guilty of.	И этот мерзавец втянул меня в разбой, грабеж, насилия, убийства!
Think of Cartagena!	Подумай о Картахене!
Think of the hell those devils will be making of it now!	Что творят там сейчас наши дьяволы!
And I must have that on my soul!"	И ответственность за все это падает на меня!