Одна медицина. Как понимание жизни животных помогает лечить человеческие заболевания

Впереди всех стоит вождь. Худощавый торс обернут в ярко‑красные одежды. С его ушей и губ свисают унизанные разноцветным бисером нити. Время избороздило старческое лицо бесчисленными морщинами, напоминающими дорожки на виниловой пластинке.

А дальше начинаются прыжки.

Деревенские воины образуют тесный круг. В центр выходит молодой человек со стройными и прямыми, как у жирафа, ногами. Согнув колени, он подпрыгивает на поразительную высоту, снова и снова. Он взмывает вверх, едва касаясь пальцами сухой растрескавшейся земли. Как только мужчина достигает максимальной точки, его громкое пение взлетает вместе с ним:

Я воин с тонким длинным копьем,
Я нисколько не горд.
Я лишь скромное существо,
Согнувшее шею под грузом бедности,
Бедности стада, в котором нет и пятидесяти.

В десяти тысячах километров оттуда, спустя десять лет после свадебного путешествия в Кению, я встретил Ифана, девятнадцатилетнего студента. Западное общество, в котором он вырос, гораздо более современное и цивилизованное, чем пыльные масайские поселения. Тем не менее межплеменное насилие процветает и здесь. Возвращаясь с друзьями домой одной холодной январской ночью, Ифан застал‑таки те самые темные часы, которые бывают перед рассветом.

Пять молодых людей окружили парня. По их венам текли алкоголь и желание выместить на ком‑то свою агрессию. Короткая перепалка. Сжатые кулаки. Бить? Или бежать?

«Я не хочу драться», – то были единственные и последние слова Ифана на последующие несколько недель. Мужчины напали на него, сильно ударив по голове дорожным конусом. Избивали руками и ногами. Шла кровь. Ифан размозжил череп о край бетонного бордюра. Проломленный череп, кровоизлияние в мозг, повышение внутричерепного давления. Позднее полиция обнаружила кровь Ифана на дороге, окне дома и припаркованном рядом автомобиле. Кровавый след насилия длиной около 50 метров. Полгода спустя в зал суда внесли улику – окровавленные кроссовки жертвы, плохо спрятанные под кроватью. Правосудие наконец свершилось.

Я впервые увидел Ифана, лежавшим в бессознательном состоянии на больничной койке. На пациента обрушили всю мощь медицинских теорий и методов лечения, накопленных за несколько столетий. Врачи надеялись, медсестры ухаживали, родственники молились. Медицинские работники делали все возможное, чтобы повысить артериальное давление Ифана и снабдить его мозг достаточным количеством крови. Нужно было следить за внутричерепным давлением. Обеспечивать свободный венозный отток. Поддерживать в крови уровень кислорода. Все эти знания передавались врачами и учеными из поколения в поколение. А между тем жираф, которого я видел сквозь поцарапанное стекло фургона, уже семь миллионов лет как знал, что нужно делать. Да, его мозг здоров, однако этому животному все равно требуется хорошее кровоснабжение и оптимальное внутричерепное давление. Мог ли жираф подсказать нам, как правильно лечить Ифана?

Хотя длинная шея – это самая яркая характеристика жирафа, происходящее внутри его тела еще более примечательно. Жирафий мозг, отдаленный от сердца на высоту двух метров, нуждается в том же количестве крови на грамм мозговой ткани, что и мозг человека, который расположен всего в 45 сантиметрах[19]. Положите пальцы на шею, прижав их к твердой гофрированной трахее. Вы сразу ощутите равномерную пульсацию сонной артерии. Это кровь, только что вышедшая из сердца. Плотная сердечная мышца сокращается, сжимается и выталкивает ее в каждый уголок вашего тела.

Если бы я выхватил из кожаных ножен охотничий меч масаи и ударил вам по шее, ваша голова слетела бы с плеч. Прежде чем она успела бы коснуться земли, из вашего тела забил бы фонтан крови примерно метр высотой. В здоровом состоянии такого напора достаточно, но отек мозга и скопившася в результате травмы кровь вызвали у Ифана повышение внутричерепного давления. Шотландские ученые XIX века вполне справедливо сравнивали череп с жесткой коробкой. Из‑за нарастающего внутричерепного давления в мозг не поступает необходимое количество крови. Чтобы устранить проблему, мы можем провести трепанацию черепа или протолкнуть кровь с еще большей силой, чем это происходит у жирафа. Давления 100 мм рт. ст. в здоровых артериях Ифана уже не хватало, чтобы снабжать кровью поврежденные клетки мозга. У жирафов артериальное давление тоже слишком мало́ для нормального мозгового кровоснабжения. Как же им это удается?

Сквозь низкорослые кустарники масайский жираф медленно пробирается к сочной зелени. Копыто, затем нога, за ней следует все тело, словно у модели на подиуме. Вспугнутые птицы вихрем взмывают в воздух. Я начинаю представлять, что происходит в организме жирафа.

Тук‑тук‑тук.