Одна в Америке

Это был высокий красивый парень, который с первой минуты повёл себя так, будто является членом королевской семьи и считает ниже своего достоинства общаться с плебеями из других стран. В отличие от других студентов по обмену, за которых отвечала Элисон, Гарри был единственным, кто говорил на безупречном английском, ведь он прибыл из самой Великобритании! А это, как известно, колыбель аристократического английского языка! Где уж тут американскому английскому сравниться с британским – упрощённый, исковерканный, да вдобавок разбавленный сленгом. А если язык проще, то и мозги должны быть слабее. Очевидность данного факта Гарри показывал всем своим видом. Ему только высокого цилиндра не хватало для завершения образа.

И вот с этим парнем, возомнившим себя английским лордом, Ирине предстояло какое-то время пожить под одной крышей.

Радость от освобождения из ловушки стала тихо улетучиваться.

– Вижу, тебя не очень обрадовала новость о Гарри, – прочитала её мысли миссис Бретт. – Да я ведь не в друзья тебе его предлагаю. Думаю, уже завтра смогу определиться с семьёй. Есть у меня одна на примете.

Ирина с облегчением вздохнула.

Компания Гарри устраивала её меньше всего. Рядом с ним хотелось просто умереть от сознания собственной ничтожности, а этого чувства Ирине точно хотелось бы избежать.

Миссис Бретт перевела разговор на достопримечательности Орегона, богатую природу, рассказывала какие-то истории из своей жизни – она была отличным собеседником.

Однако надо сказать, что эта женщина вызывала у Ирины двойственное впечатление. Элисон Бретт была женщиной около пятидесяти, невысокого роста, с нестандартной, непропорциональной фигурой: узкие плечи неожиданно переходили в высокую грудь, а потом в круглый, выступающий живот, а крупные бёдра вдруг заканчивались очень стройными худенькими ногами. Из-за этого издалека миссис Бретт напоминала большой шар, ходячий на непомерно худых ножках. У неё была густая шевелюра седых вьющихся волос. Она совсем не красилась. И в дополнение ко всему вместо белозубой американской улыбки, к которой Ирина уже попривыкла в этой стране, у миссис Бретт было 32 вставных зуба – явление, которое Ирина видела здесь впервые.

– Ты, наверное, недоумеваешь, откуда у меня вставные зубы? – неожиданно спросила Элисон.

Ирина покраснела. Она никогда бы не решилась задать этот вопрос напрямую.

Миссис Бретт опять засмеялась.

Характер этой женщины совсем не соответствовал её возрасту – она очень много смеялась.

– Да ты не стесняйся так. Это всем интересно. Так уж устроены люди. И здесь нет никакого секрета. В 18 лет я попала в автомобильную катастрофу. Я была за рулём непристёгнутая, и это обстоятельство спасло меня от смерти – я вылетела из лобового окна, пролетела несколько метров, упала на асфальт, сломав несколько рёбер и лишившись абсолютно всех зубов. Но зато я осталась жива. Позже мне пришлось перенести несколько операций: мне пытались выправить грудную клетку и сместившиеся челюсти. Это был тяжёлый период моей жизни. Но он многому меня научил. Научил жить своим умом, не полагаясь на общепринятые нормы. Меня спасло то, что я была не пристёгнута, а по закону каждый сидящий в автомобиле должен пристёгиваться. С тех пор я не соблюдаю закон, который мог бы лишить меня жизни.

Элисон рассказала трагическую историю своей жизни на одном дыхании, будто говорила о чём-то незначительном, мелком, не стоившем внимания. Она явно не требовала к себе никакого сострадания. Это озадачило Ирину. И только позже она нашла разгадку такому поведению Элисон: американцы не любят горевать, не в их характере тащить на себе бремя несчастий через всю свою жизнь; они не признают жалости к себе и никогда не жалеют других. Дух оптимизма знаком этой нации гораздо больше, чем русским.

Ирина только теперь заметила, что миссис Бретт и впрямь сидела за рулём без ремня.

– Но это же невозможно, – вырвалось у Ирины, – вас же оштрафуют!

Смех Элисон снова затопил салон автомобиля.

– Девочка моя, когда тебе грозит смерть, не время думать о штрафах. Теперь я верю, что если со мной что-то случится на дороге, то шансов у меня больше, если я буду оставаться без ремня. Да, и, кстати, ты заметила, что я всё время смеюсь? – Она подмигнула. – Это тоже результат той аварии. Я стала по-другому относиться к жизни, жизнь вдруг развернулась ко мне своей светлой стороной, и я стала находить уйму поводов для смеха. Так-то вот…

Она замолчала.

На какое-то мгновение её лицо переполнилось грустью и болью пережитой трагедии.

Но только на мгновение – она снова взяла себя в руки и приняла прежний жизнерадостный вид.

Ирина чувствовала, что перед её глазами на миг открылась настоящая душа Элисон, в которой навсегда запечатлелся след той злополучной аварии, жестоко изменившей жизнь юной девушки.

Теперь Ирина понимала, почему у неё такая смешная фигура и такой странный темперамент, – страшная авария оставила шрамы как на теле, так и в душе этой мужественной женщины.