Одна в Америке

– Когда мне было 18 лет, я влюбился, – теперь Дон, не отрываясь, смотрел в одну точку. – Влюбился без памяти. Мой чересчур строгий отец был против нашей связи, и мы решили убежать из дома. Глупое решение, – Дон усмехнулся, – но тогда оно казалось единственно верным. Мы уехали к моим дальним родственникам, надеясь, что со временем всё утрясётся. Позже нам пришлось скитаться от знакомых к знакомым, пока были деньги. Но потом деньги закончились вместе с надеждой на то, что в подобной ситуации можно выжить без помощи родителей. Осознав всю безнадёжность нашего предприятия, моя невеста сбежала, оставив банальную записку: «Не ищи меня больше, всё кончено». Я не мог поверить своим глазам. Не мог поверить, что она вот так запросто меня бросила. Боль была такая, что я дико прорыдал несколько дней. И вместе со слезами из меня тогда навсегда вышла вся эта романтическая дурь. Домой вернуться я категорически не мог. Я знал, что мой слишком принципиальный отец ни за что на свете не пустит меня назад. И во мне взыграла гордость. Я решил, что обойдусь без всех, что справлюсь с этой жизнью сам. Через что только мне не пришлось пройти… – Он покачал головой. – Очень скоро в моей жизни появились наркотики, сомнительные дружки, и жизнь отчаянно покатилась вниз по наклонной. Лучшие годы своей жизни я провёл грязным бродягой, выполняя работы какие придётся и тратя все вырученные деньги на еду и наркотики. Помочь было некому. Моя семья не знала обо мне ничего. Даже то, был ли я всё ещё жив или умер. Рядом со мной находились лишь такие же падшие – отверженные отбросы общества. Так прошло более десяти лет. Представляешь, целых десять лет?! – Дон повернулся к Ирине, и она увидела в его взгляде пронзительное чувство вины, которое никак не вязалось с этим большим и сильным, как ей казалось, человеком.

– И вот мне должно было исполниться тридцать. Для себя я решил, что это будет моя последняя черта, за которую я не перейду. Я не находил причины, по которой я был достоин продолжать жить. Я был жалок и ничтожен: обросший, не мывшийся месяцами, грязный, оборванный и вонючий – я был противен самому себе. И вот до моего дня рождения оставались считанные дни. Мне было всё равно, где и когда умереть. Я знал, что этого уже не избежать. Однажды я стоял у дороги и голосовал, чтобы меня подбросили до ближайшего городка. Какой-то дальнобойщик сжалился надо мной и разрешил сесть в свою кабину. По пути мы разговорились. Наверное, мне нужно было сказать последнее слово этому миру, и «ушами» этого мира волей случая оказался тот человек. «Дай себе еще один шанс, – вдруг сказал он. – Всего один, может, у Бога есть для тебя смысл и ты должен продолжать жить». При этих словах что-то кольнуло меня изнутри. Будто это был ответ того мира, против которого во мне поднялся бунт. Он высадил меня на окраине какого-то захолустья. Неподалёку стояла церковь. Было воскресенье, там шла служба. Тихий голос внутри меня сказал: «Зайди в церковь». Я сопротивлялся. Грязный, оборванный – как я мог появиться на глаза людям, которые нарядились, чтобы прийти на воскресную проповедь? Но голос был настойчив: «Ты ничего не теряешь. Зайди на проповедь. Если и здесь ты не найдёшь смысла жить, можешь поступать как угодно». Я неуверенно направился к двери. Последние ряды зала были пустыми. Я присел на край, физически ощущая, как от меня во все стороны разносится омерзительный запах. Ожидая, что люди начнут возмущаться и прогонят меня вон, я был готов сорваться и бежать в любую секунду. Но люди словно не обращали на меня никакого внимания. Все были увлечены проповедью. Постепенно до моего слуха стали долетать отдельные слова, а потом я стал слушать пастора. Его голос казался мне неправдоподобно добрым… Из моих глаз потекли слёзы…

Дон опустил голову и замолчал.

Солнечные лучи касались его волос, превращая чуть рыжеватый оттенок в металлический блеск отполированной меди.

– Потом проповедь кончилась. Люди стали проходить мимо. Но никто не посмотрел на меня с презрением, никто не посторонился меня. Когда все вышли, ко мне подошёл пастор. Он взглянул мне в глаза и улыбнулся: «Я очень рад, что ты решил зайти к нам сегодня». Впервые за долгие годы на меня посмотрели, как на человека, который чего-то стОил. В его взгляде я прочитал ясный ответ: смысл жить есть. Смысл жить мне. Я получил тот самый ответ, который искал. Ответ Бога, Вселенной, Пространства – называй как хочешь. Но я получил его и больше не чувствовал себя одиноким. Я больше не хотел умирать.

Он остановился, медленно выпил воды и продолжил: