Однажды. Не ты. Не я.

Знаю я эти семейные экспедиции, с двух лет в них езжу. Родители бывали так поглощены находками, что забывали меня кормить. Благо на раскопках народу много, находились добрые люди, подкармливали голодного ребёнка. Воспоминания остались отличные. Нет ничего лучше запаха древности и ледяного покоя гробниц. Особенно когда ты ребёнок, и отец носит тебя на руках и рассказывает сказки о творцах, древних королях и принцессах.

Отказаться от такой поездки невозможно. Провести несколько недель в тепле, на раскопках, да ещё и рядом с родителями, как в детстве. Никаких студентов, не придётся возвращаться по вечерам в опостылевшую квартиру. Стоит ли читать? Всё равно соглашусь.

Уважаемая госпожа Раблие,

Почту за честь предложить вам участвовать в экспедиции на остров Панут с целью исследования разлома. Имеются основания предполагать, что несколько веков назад на его месте было расположено поселение Творцов. В связи с этим…

— Дочитала? — не выдержал папа. — И что? Поедешь с нами? Представляешь, под плитами разлома нашли почти целое поселение! Тебе работы по горло, да и нам тоже.

Творцы.

Древнее поселение творцов. Остатки их старого мира. Что может быть интереснее? Хотя ощущение двойственное, с одной стороны — абсолютный восторг, а с другой — страх.

Быстро пробежав глазами остальную часть письма, в котором оговаривались оплата и условия проживания, я посмотрела на подпись.

Александр Манрико, доктор биологических наук, профессор кафедры эволюционной биологии и ботаники

Биолог? При чём тут биологи?

Заметив, что я споткнулась о незнакомое имя, папа махнул рукой.

— Южные острова знамениты необычной растительной магией, поэтому первыми к разлому поехали маги и биологи с ботаниками. Александр исследует местные растения. Говорят, там водятся безумно опасные экземпляры. Вот и посмотрим!

Папа в предвкушении потёр руки. Так вот, значит, от кого я унаследовала своё недавно обнаруженное безрассудство. А я-то грешила на магию дневника!

— Поехали, Натуль! — сказала мама, внося десерт. — Даже думать не о чем. Представляешь, что будет, если это действительно древнее поселение творцов? Мы столько узнаем про их быт, их обычаи. Давай, не куксись, соглашайся.

Может, рассказать им про Алали? Про её девичий облик, кокетливое платье и про то, что она отняла у меня любимого мужчину.

Нет, не расскажу. Родители махнут рукой на мужчину и станут выпытывать мельчайшие детали покроя платья и вида тканей. А уж если я скажу им, что была у излучины во дворце Алали, то домой меня сегодня не отпустят. Придётся зарисовывать мебель, разглядывать образцы слюды, чтобы выбрать похожую. Мои ночи и так бессонные, без вмешательства родителей.

— Поеду, так уж и быть, — улыбнулась я, — только в этот раз не забывайте меня кормить.

Под дружный смех мама разрезала тёплый сливочный пирог.

* * *

На корабле нас было человек сорок, считая семьи. Предчувствуя длительную экспедицию, многие отправились на острова с жёнами и даже детьми. Вот такие мы люди, историки. Говорят же, что на островах опасная растительная магия, а мы что в ответ? «Хорошо бы прихватить с собой жену и детишек». Безрассудство и полное посвящение себя секретам древности.

Да, полное посвящение. Именно этого я жажду, именно из-за этого вымолила у коллег очередной продолжительный отпуск, даже на сессию возвращаться не собираюсь. Мне нужно погрузиться с головой во что-то новое.

Южные острова Нириаку появились многие тысячи лет назад, и считается, что их творца больше нет в живых. Панут, самый большой из островов, существует сам по себе, без законов и правил, ограничивающих магию. Местное население практикует древние ритуалы растительной магии, многие из которых считаются очень опасными. Во время одного из таких ритуалов земной разлом у подножия вулкана обнажил остатки погребённого поселения. Первыми туда отправились маги и ботаники, а уж потом, когда обнаружили в глубине разлома древнюю символику, позвали археологов и историков.

Южный остров Панут встретил нас неприветливой жарой, от которой плавились тело и мысли. Ровная цепочка хижин ожила гомоном и вознёй приезжих. За банановой плантацией виднелся вулкан, у подножия которого и находился каменный разлом. Мы с родителями устроились в крохотной хижине с двумя спальнями и плоской крышей, выложенной банановыми листьями. Жара донимала, лишала разума. Сидя на пороге, я обмахивалась связкой листьев и пыталась вспомнить, чем мне так не угодила слякоть Лиодезии.

Неприятное ощущение поползло по плечам, заставляя оглянуться по сторонам. Кто-то за мной следил, и от этого стало зябко. Здесь десятки людей, и все разговаривают и смотрят друг на друга, но этот взгляд ощущался по-другому, как опасность.