Однажды. Не ты. Не я.

Всё выше и выше. Обнимаю его ногами, притягиваю изо всех сил, изгибаюсь, посасываю его язык. Скорее. Я сгораю. Анри отстраняется, его палец давит на губы, гладит мой язык. Всего лишь взгляд на мою грудь, тёмный, тяжёлый, и я взлетаю выше. Горячие губы на груди. Кожа излучает наслаждение, льнёт к его жадному рту. В животе бьётся требовательное сердце моей страсти. Скорее. Его пальцы… ох, его пальцы! Губы на груди, пальцы во мне. Он знает, что я готова, что изнемогаю. Сильные руки разводят бёдра, и я плыву, мысли растворяются. Держусь за стену, стараюсь не сводить глаз с его лица. Король Шиана — воплощение страсти. Обладание на краю, вопреки всему, в окружении множества причин, по которым мы не должны этого делать.

— Я хочу дать тебе… — поцелуй в бедро, потом ещё один, чтобы не заканчивать случайно сказанное.

Молчание, и его язык изучает меня. С силой и такой отчаянной жадностью, как будто в этом действе таится запрещённая магия.

— Дай, — соглашаюсь я, стремительно приближаясь к развязке.

— Я хочу дать тебе всё.

— Дай.

О, творцы! Этот мужчина… О! — Анри!

Изгибаюсь, обнимаю его ногами. Тянусь к расстёгнутым брюкам, прикасаюсь к нему. По коже проносятся молнии, я вздрагиваю вслед каждой.

Я слишком близко.

— Ты должен быть во мне, сейчас.

Анри зажмурился, не дышит, сжал зубы так, что побелели губы.

— Нет, Наталия. Только для тебя. Откинься назад! — командует и придвигает мои бёдра ближе, трётся о них щетиной. Удерживает меня на столе. Стону на выдохе, запускаю пальцы в его волосы, но он отодвигается и смотрит на меня с укором. — Руки, Наталия! — отводит мои руки за голову. Хорошо хоть не связывает. — Только для тебя, — повторяет, как заведённый. Возбуждение горит в его глазах, он облизывает губы и наклоняется ко мне.

Я хочу его.

Всего. Целиком. Не хочу, чтобы только для меня. Я хочу вместе.

О, творцы!

Дёрнув бёдра к себе, Анри ласкает меня с таким ожесточением, как будто мстит за неистребимое недоверие, остающееся между нами несмотря ни на что.

С силой сжимаю зубы, понимая, что сейчас сорвусь на крик, но не сдерживаюсь. Губы растягиваются, но вместо ожидаемого «О, боги» или «О, Анри», наружу вылетает «Нет!».

Анри отстраняется, его руки всё ещё ласкают меня, глаза затуманены, мысли далеко.

— Нет, — слышу я свой голос, — не только для меня. Мы вместе, Анри, это для нас. Я хочу всего тебя.

Анри удваивает усердия в надежде отключить мой разум, но мои руки уже тянут его на себя, и он сдаётся, стаскивает меня на пол, возится с брюками. Я помогаю, тороплю, полуфразами, животными стонами и настойчивым взглядом.

— Нет! — перекатываясь на спину, ревёт Анри. Боль и злость, непонятные, чужие. — Не так. Ты заслуживаешь большего.

Не знаю, какого «большего» я заслуживаю, но в этот момент меня не смущает даже то, что мы находимся посреди лаборатории Дамаркуса. Одежда разбросана по полу, тело умоляет о продолжении, веки отяжелели, сдавшись силе желания.

— Ты заслуживаешь большего, чем я могу тебе предложить.

Вот, значит, какого «большего» я заслуживаю.

— Ты сказал, что хочешь дать мне всё.

— Хочу. Но не имею права. Ты достойна того, чтобы мужчина отдал тебе всего себя. До конца. Я же балансирую между смертью и бесчестьем.

Мне не нужно «всё», мне нужен только он. Раненый, усталый. Вместе с опасной судьбой и зыбким прошлым. Не знаю, почему и когда это случилось, но это так. Да будут прокляты законы притяжения.

Что ж, придётся умерить пыл. Настаивать я не буду. Всё честно, ведь Анри предупреждал меня об этом много раз. Я должна радоваться, что он не воспользовался мной и поступил честно, но вместо этого, я сжалась от ощущения потери. Как будто у меня отобрали то, что принадлежит мне по праву. Глупость какая-то.

— Хорошо, что мы не разделись до конца. У меня на спине татуировка рыбы на крючке. Представляю твою реакцию! — Неловко шучу, усмехаюсь, натягивая платье.

Анри отошёл к столу и засмеялся, устало и печально.

А что ещё делать, как не шутить? Полуобнажённые, обезумевшие, мы сдались страсти в лаборатории чёрного отшельника, пока за дверью суетились слуги. Мы поддались внезапному порыву, но Анри оттолкнул меня, вернул к обыденности. Ничего удивительного. Мы уже не раз проиграли этот сценарий, с каждым разом загораясь всё быстрее и необратимее. Если бы не железная воля короля Шиана, в этот раз мы дошли бы до конца. Проблема в том, что Его Величество не устраивает местоимение «мы». Ни в какой форме, даже временной.

Он хочет дать мне всё, кроме себя. К сожалению, только он мне и нужен.

— Если с тобой что-то случится, я сойду с ума. Ты не должна быть связана со мной, когда мы попадём на излучину. Поможешь Алали — и всё. А я останусь расплачиваться за своё прошлое. Ты не должна страдать по моей вине, — сурово сказал Анри.

Парадокс!

Вот она я — страдаю по его вине, потому что он не хочет, чтобы я страдала по его вине.

— Я страдаю по твоей вине в эту самую минуту.