Однажды. Не ты. Не я.

— Хуже не бывает. Ты же знаешь, что я зарёкся заводить серьёзные отношения. Но оказалось, что они сами себя заводят, не взирая на твои планы. Как проклятие, заползают в душу — и всё. А теперь нам предстоит неизвестно что, и я должен взять Наталию с собой, так как этого требует беглый творец Шиана.

— Наталия знает, что ей угрожает опасность.

— Да. Я объяснил ей, что излучина — это место слияния миров. Не зря к ней не подпускают смертных, там не действуют законы нашего мира. Я не знаю, что ещё сказать. Дело в том, что меня мучает очень плохое предчувствие. — Глухой, тихий голос Анри.

— Что-то конкретное?

— Нет. Но меня не оставляет настойчивое чувство, что я упускаю что-то очень важное, и что на излучине случится непоправимое. В этой истории что-то не так, понимаешь? Алали могла позвать Арсентия или одного из жрецов, но выбрала именно нас с Наталией. Арсентий мог добраться до излучины в считанные часы! Я боюсь того же, что и ты: Алали использует магию Наталии, чтобы вернуться, а потом избавится от меня. У излучины она может позволить себе всё, что угодно. Если Алали почувствует нашу связь, если Наталия за меня заступится, то риск будет слишком высок. Я не могу этого допустить. Не знаю, почему, но меня мучает предчувствие, что Алали готовит для нас очень неприятный сюрприз. Надеюсь, что Наталия знает, что я буду защищать её ценой своей жизни.

— А вот я уверен, что она об этом не знает. Более того, на её месте я бы решил, что ты собираешься принести её в жертву.

Шорох. Неразборчивый шёпот.

— Не говори глупостей! Принести её в жертву! Твою же… — Далее следовали ругательства, нехарактерные для королевской особы. — Алали не должна почувствовать нашу связь. Я справлюсь, буду себя контролировать.

— Да, я видел, как замечательно ты себя контролировал в лаборатории. Ничем себя не выдал! Совершенно! Если бы я не ворвался, ты бы насадил…

— Прекрати! Я бы ничего не сделал! Я показал ей похоть, ничего больше. Когда Наталия устаёт, когда ей страшно, когда она рядом, я схожу с ума. Еле сдерживаюсь, чтобы не схватить её в охапку и не спрятать подальше от всего этого безумия. Потенциал творца пришёлся бы очень кстати, я бы плюнул на всё и унёс её в другой мир.

— Ты бы никогда так не поступил.

— И в этом вся проблема.

— А что, если на излучине всё пройдёт хорошо? Алали вернётся в Шиан, благодарный народ расслабится, Одама сошлют куда подальше, и ты станешь править счастливым сказочным королевством.

Недобрый смех Дамаркуса. Он и сам не верит в то, что сказал.

— Тогда я найду её. Верну. Заберу себе. Но только если буду уверен, что смогу сделать её по-настоящему счастливой.

— А как насчет её чувств?

— Наталия лет на десять младше меня. Это — большая разница, а с моим прошлым — это пропасть.

— Твоё настоящее тоже не подарок.

— Спасибо, что напомнил.

— По-моему, всё очень романтично. Ты — страдающий, испещрённый душевными шрамами мужчина, она — молодая, наивная женщина, способная тебя исцелить. Ты в неё влюблён, она тоже не станет тебя отталкивать. Кстати, как давно тебя прихватило?

— Давно и без особых на то причин. Наталия творила глупости, пыталась меня обмануть, а я не мог отвязаться от мысли, что её привела сама судьба. Когда её похитили, я бросился следом, как мальчишка. Арсентий надсмехался надо мной всю дорогу.

Снова шорох, скрип стула.

— Я проверил ауру Анри на случай, если ты его приворожила, — прошептал мне Дамаркус.

О! Замечательно! Спасибо за доверие.

Шум приборов, кряхтение Анри, хмыканье Дамаркуса.

— Вроде никакого воздействия не вижу, да и Арсентий тебя всё время проверяет.

— Проверяет. Не стесняясь придворных, Наталия встала передо мной и объявила, что она перевела дневник и знает мои тайны. Сначала я хотел её убить, а потом понял, что хочу совсем другого.

Тишина.

— Её?

— Да. Хочу именно её. После стольких лет моё сердце соизволило оттаять в очень неподходящий момент. Но что тут поделаешь? Она свободна, понимаешь? Совершенно и упоительно свободна. Сдаётся чувствам и безумным порывам, жертвует собой ради дневника и, что ещё хуже, ради меня. В ней чувствуется будущее, а я…

— Устал?

— Да, я устал. Опять ты заканчиваешь мои предложения. Противная привычка, но ты никогда не ошибаешься. Я действительно устал. Я принёс клятву, отдал свою жизнь творцу, причём безвозвратно. Не желал осложнений и волнений. А теперь… кошмар какой-то. Душевная смута хуже государственной. Хочу всё забросить и уйти с Наталией, начать жизнь снова, но знаю, что это невозможно. Ты и сам понимаешь, что, отступившись от долга, я не смогу быть счастлив. Осталось несколько дней, а потом мы расстанемся. Я подарил себя творцу, а такие подарки не возвращают.

— Ты воспользуешься этими днями?

— Нет, конечно. За кого ты меня принимаешь? Я и так был слишком несдержанным в последние дни. Наталия не должна быть связана со мной. Это — недопустимый риск.

— Попытаешься оттолкнуть Наталию?

— Да. Уже давно пытаюсь.

— Как?

— Просто остаюсь собой. Неужели ты думаешь, что этого недостаточно?

— Более чем. Хочешь знать моё мнение?

— Нет, но не думаю, что тебя это остановит.