Однажды. Не ты. Не я.

Я повиновалась, задыхаясь от возбуждения. Кожа пылала под жадным взглядом. Не верю, что такая близость не затронет его собственное сердце, не усилит нашу связь. Слишком нежны его прикосновения, слишком дрожат губы.

— В тебе сочетаются нежность и пожар, доброта и безрассудство. — Голос Анри казался незнакомым, глубоким и вязким. Он проникал под кожу через касание губ и горячее дыхание. — Ты мягкая, как воск, но не отступаешься от своего. Становишься упрямой и бесконечно сильной.

Анри провёл губами по груди, и я задержала дыхание, боясь пропустить его слова.

— Ты сильная, ты разная. Закрытая для всех, кроме меня. Я узнаю тебя наощупь, приучу твою кожу узнавать мои пальцы. Ты откроешься, выльешься в мои руки и доверишь мне себя. Я выпью твою страсть, слижу её языком, оставлю на тебе след. Он будет гореть на тебе. Всегда.

И это — слова мужчины, который предложил мне быть его пятничной любовницей? Который не собирается строить со мной будущее? Который хочет отправить меня домой?

«Шшш, — сказала я самой себе. — Шшш, не думай, Наталия, просто чувствуй. Он любит тебя. Жизнь исковеркала его, запутала и научила запирать свои чувства. Дай всё, что ему нужно, а время и случай позаботятся об остальном».

Кончиком пальца он провёл по моему животу, и я бесстыдно раскинула ноги, не отвечая ни за свои действия, ни за мысли. Слова Анри скрутили меня и перенесли в другой мир, волшебный и временный. Мир магии его слова, которая околдует меня, а потом бросит, оставив совсем одну.

Ритмичные движения языка и пальцев, твёрдая хватка рук. Невозможность ослушаться его и сдвинуться с места, коснуться его плеч, волос, лица. Изысканное мучение.

— Я хочу к тебе прикоснуться, Анри!

— Нет. Растворись в себе. Почувствуй, посмотри, какая ты в моих глазах.

— Какая?

— Совершенная.

Анри довёл меня до черты, за которой я стала никакой, бессловесной, податливой.

Мой предыдущий любовный опыт сводился к неловким подёргиваниям под одеялом, поэтому у Анри была значительная фора. Однако истинное удовольствие приходит не от движений опытных рук и губ, а от обнажённых эмоций, от влаги его слов на моей коже.

Как только моё тело успокоилось, Анри завернул меня в одеяло и, держа на руках, сел у окна. Полосы света бродили по траве и деревьям, нарушая ночной покой.

— О чём ты думаешь? — задала я типично женский вопрос.

— До утра совсем недолго, а я хотел бы очень многое с тобой сделать.

Очень многое. Мой ограниченный опыт не позволял даже предположить, что входит в планы моего искушённого мужчины. Зато я точно знала, что НЕ входит в его планы — собственное удовольствие.

— Ты любишь всё контролировать, Анри.

— Я люблю поддерживать иллюзию контроля, — честно ответил он.

Наклонившись, он поцеловал меня в висок.

— Много лет назад вещунья Алалиреи предсказала, что я стану королём Шиана. Говорят, что вещуньи — это голос Алали, поэтому сказанное ими всегда сбывается. Иногда их пророчества настолько запутанные, что люди до конца своей жизни так и не понимают, что именно предсказала богиня. Моё было не из самых запутанных, но и не слишком простое. Вещунья сказала, что мне покажут путь в Шиан. Когда стало известно, что король Александр объявил меня наследником, смысл этого пророчества казался очевидным. Но с тех пор у меня возникли сомнения. «Путь в Шиан» — не совсем то же самое, что и «корона Шиана». Неужели Алали не знала, что наши отношения не сложатся? Если знала, что почему не предотвратила мою коронацию? Кто ей в этом помешал?

— Ты — великий и достойный король, Анри. Ты отдаёшь всего себя, заботясь о других. Ты делаешь это сейчас, со мной. Как бы Алали к тебе ни относилась, она предвидела будущее. Кому, как не тебе могла она доверить свой мир, особенно если планировала побег из Шиана. Она встретила рыбака до твоей коронации, так что делай выводы.

— Я… делаю… выводы, — протянул он, запустив руку под одеяло и поглаживая моё бедро. — Я… из…всего…делаю…свои…выводы. — Левая рука сжала грудь, и я слепо уставилась на полосы света, не в силах вспомнить тему разговора. — Долг. Великое и страшное слово — долг, — шептал Анри. — Уж лучше стать рабом самого дьявола, чем долга. — Пальцы впились в бедро, оставляя отпечатки, передавая мне душевное беспокойство Анри, потом поползли выше. Ритмично двигая рукой, Анри прижался щекой к моим волосам и продолжил рассуждать о долге. Или ещё о чём-то. О Шиане? О погоде? Нетерпеливо ёрзая на его коленях, я пыталась податься вперёд, чтобы приблизить разрядку, но Анри тут же отступал. — Не двигайся, Наталия. Не спеши. — Не выдержав, я изогнулась, пытаясь поймать его губы, но он тут же отодвинулся. — Иногда хочется чего-то до одури, но приходится сдерживать себя. Не торопись, Наталия, иногда жизнь не позволяет нам спешить.

Пальцы задвигались по кругу, и я сомкнула бёдра изо всех сил, чтобы усилить удовольствие. Быстро толкнувшись пальцами, Анри прикусил мочку уха и прошептал: — Отдай мне своё наслаждение, сделай это сейчас. — Развязка распяла меня в его руках, пока он бессвязно шептал: — Вот так, удержи меня… сжимай, не отпускай… Наталия. Не отпускай меня.