Однажды во сне. Другая история Авроры

Идет по лесу с топором
Веселый дровосек.
Он юн, он холост, и притом
Он добрый человек.
И для красавицы любой
Он точно будет клад…

— Еще один демон? — тихо спросила Аврора. — Нет, я этого не вынесу.

— Подожди, подожди, — сказал Филипп и удивленно добавил: — А ведь я знаю эту песню.

— Еще один демон! — не унималась принцесса, не слушая его. — Кто на этот раз? Дровосек-убийца? Лисица-людоед? Загадочный всезнающий мальчик с перочинным ножичком?

Песня оборвалась, и Аврора так и не узнала, встретил тот веселый дровосек свою девушку или нет. Надо полагать, встретил все-таки. Затем раздался громкий хриплый голос:

— Не бойтесь! Отриньте страх! Я слышу вас! Мне дана была миссия — нести помощь и утешение. Я пою для того, чтобы отгонять медведей. Как только они слышат, что это я, обходят меня стороной. Отриньте страх! К вам приближается король! Король лесной чащи! Если у вас добрые намерения, вам нечего бояться.

— Давай уйдем, — сказала принцесса, с трудом поднимаясь на ноги. — По-моему, нам лучше избежать этой встречи.

Но Филипп удержал ее, напряженно всматриваясь в ту сторону, откуда доносился голос.

— Но если вы демоны этой карги Малефисенты, я бы на вашем месте убирался подальше, — продолжало доноситься из-за деревьев. — Если вы демоны — берегитесь, ибо у меня в руках всесильный скипетр и царская держава!

На тропинке показался человек, который вряд ли мог оказаться демоном. Очень уж он не был похож на исчадие ада.

На нем был потрепанный черный плащ с красным подбоем, под плащом — рваная оранжевая рубашка. На ногах — сапоги, когда-то хорошие, но теперь разбитые вдрызг и кое-как связанные какими-то плетенными из травяных стеблей веревочками. Волосы на голове, борода и даже брови торчали у незнакомца в разные стороны и были, наверное, седыми, но об этом можно было лишь догадываться, поскольку их покрывал густой слой пыли и грязи, из которого тут и там высовывались какие-то сухие листики и прутики.

А еще у странного человека не было одного глаза — пустую глазницу прикрывала собравшаяся морщинистыми складками кожа — зато действительно был всесильный скипетр в виде массивной ветки, на которую незнакомец опирался при ходьбе, а в другой руке царская держава — круглый, тяжеленький на вид камень.

— Отец?.. — прошептал Филипп, не веря своим глазам.

— Филипп? — прошептал незнакомец, не веря своему единственному глазу. — Нет-нет, этого не может быть. Очередная галлюцинация. Совсем как раньше, когда я видел одним глазом то, чего нет. За это мне его выкололи. Чтоб он не лгал, значит.

— Это я, отец, это я, — дрогнувшим голосом сказал принц. Он бросился вперед и крепко обнял безумного грязного старика.

Принцесса молча наблюдала за ними, пытаясь понять, что здесь на самом деле происходит. В голове у нее звенело, все казалось каким-то странным, бессмысленным и… ненастоящим, что ли. Как в театре — все вроде бы по правде, а на самом деле — понарошку.

Тем временем старый король зарыдал, по-медвежьи сжимая Филиппа своими грязными громадными ручищами.

— Филипп… сынок. Как я рад тебя видеть! Но лучше бы тебя здесь не было! Знаешь, если мне и удалось сохранить остатки разума в этом проклятом месте, то только потому, что я думал, что хоть ты-то в безопасности. Надеялся, что ты успел удрать отсюда куда-нибудь подальше с той своей лесной крестьяночкой. Как же ты был прав, сынок, когда хотел сбежать с ней… Тем более что нравы теперь стали куда свободнее, чем прежде. И то сказать, не при короле Артуре живем, на дворе у нас сейчас цивилизованный четырнадцатый век как-никак…

— Отец, родной! — со слезами на глазах воскликнул Филипп. — Неужели ты все это время был здесь один?

— Изгнанник, — прошептала Аврора. — Изгнанник…

— А, это ты! — уставился на нее одним своим глазом король Губерт. — Маленькая воспитанница Малефисенты!

— Нет, — сказал Филипп. — На самом деле, как оказалось, она и была той крестьянкой, на которой я хотел жениться, но при этом оказалось, что она же и принцесса Аврора. Просто ее в детстве отправили в лес жить вместе с феями.

— Бред какой-то, — сказал король Губерт и почесал бровь над своей пустой глазницей. — А ну-ка давай еще раз, и с самого начала.

— Хорошо, только я постараюсь все рассказать покороче и побыстрее, а то у нас времени мало.

— Времени мало? Я бы так не сказал, — уныло заметил король Губерт. — Годами тут брожу по этому лесу. Тоска. По-моему, время — это все, что у меня осталось, мой мальчик, и девать его мне совершенно некуда.

До чего же странно было Авроре сидеть и слушать со стороны собственную историю в пересказе Филиппа! Закончив, принц повернулся к ней и попросил:

— А теперь ты еще раз расскажи, за что изгнали из Тернового замка моего отца.