Однажды замужем

Пришлось останавливаться, закапывать ему в нос, давать таблетки. Вроде подправила немного и нос и горло. Снова поехали.

Михаил включил пристроенную между сиденьями «Десну».

«Синенький скромный платочек… — запела Клавдия Ивановна Шульженко задушевным голосом. Любимая Мишкина певица исполняла его любимую песню. — …падал с опущенных плеч…»

— Нельзя ли потише? — попросила я очень спокойно.

Мелодия эта преследует меня начиная с самой свадьбы — покойный Степан Павлович ее тоже обожал и торжественно встретил нас ею, когда мы с Мишкой вернулись из загса.

Но Мишка моей просьбы не расслышал — он в это время полез в карман за платком. Сама уменьшила звук.

— Нет, ты посмотри, посмотри, что он делает! Вот нахал!

Новенькая огненно-желтая «Лада», начхав на правила дорожного движения, пыталась обойти нас на подъеме.

— Пусть обгоняет, — примирительно сказал Михаил и промокнул платком глаза.

— Но тут нет обгона! Словно для него — особые правила! Нет, ты только глянь на эту наглую рожу!

Михаил послушно повернул голову к поравнявшейся с нами «Ладе».

Водитель, огромный, похожий на гангстера из американских боевиков, детина с сигаретой в зубах сидел ссутулившись — размеры «Лады» для него явно не подходили. На верхней губе — тонкий шнурок черных усов, которые совсем не вязались с его крупным мясистым лицом. Эти усики меня почему-то особенно раздражали.

— Как у карманника двадцатых годов, — поделилась своими наблюдениями с Михаилом.

Водитель что-то оживленно рассказывал своей спутнице, то и дело к ней оборачиваясь. Она сидела ко мне спиной, и я видела лишь ее пышную прическу — целая копна огненно-рыжих волос.

— Интересно, он подбирал ее под машину или машину под нее?

Но тут она обернулась, и я чуть не ахнула — до чего хороша!

Светлое, улыбчивое лицо, увенчанное этой огненной копной — словно белокаменная церковь золотым куполом. Да, на такую можно молиться! Глубокий вырез ее бледно-сиреневой кофточки мягко, но удивительно наглядно подчеркивал и крутизну открытой груди, и белизну плеча, и нежный изгиб шеи. Валютная кофточка, ничего не скажешь!..

Из спущенного окна их машины доносился мощный голос Адриано Челентано, который объяснялся в любви какой-то Сюзанне.

Водитель, попыхивая сигаретой, довольно улыбался и со всей силы давил на железку, не обращая никакого внимания на то, что шпарит по осевой и теснит нас вправо.

— Ну и нахал! Смотри, что делает! Не пускай, не пускай его!

— Да пусть себе! — махнул рукой Михаил. — Наша-то еле тянет. — Он переключил скорость на вторую.

— Но он же нарушает! — возмутилась я.

Мишка вместо того, чтобы проучить наглеца и заставить его выполнять дорожные правила, круто взял вправо.

«…И между строчек синий платочек», — повторяла Клавдия Ивановна.

— Да выключи ты это! — Я с силой нажала на клавишу, и на слове «желанный» песня оборвалась.

«Лада» прибавила газу и быстро обошла нас, обдав брызгами, дымом дорогих сигарет и громкими вздохами Челентано: «Сюзанна, Сюзанна, мон амур…»

— «Семерочка»! — вздохнул Михаил, провожая взглядом огненную «Ладу» с огненной Сюзанной на борту. — Новенькая!

— Да, прямо скрипит, — согласилась я. — Вообще, упакованы что надо! Все валютное. И магнитофон небось японский. Стерео. Слыхал, какой звук?

При упоминании о магнитофоне Мишка потянулся к своей «Десне».

— Ох, дай отдохнуть! — запротестовала я. — Тошнит уже от твоего «синенького, скромного»! Надоело это старье!

Мишка промокнул платком слезящийся глаз.

— Возьми мой, он чище. — Достала из сумки и протянула ему свой носовой платок.

Он послушно взял, снова промокнул глаза. Господи, ну до чего же он безропотный!

— И вообще, — проговорила с нарастающим почему-то раздражением, — ты слишком просто уступаешь дорогу. Всяким нахалам и жуликам.

— Почему ты решила, что он — жулик?

— По роже. Не видно, что ли? Вон какая разъевшаяся. Гангстер с усиками!

Мишка дернулся.

— Валютчик! — обличала я в приступе гражданского бешенства. — Или торгаш. Продает и покупает. Он и любовницу себе купил. Видел, какая красотка? С таким-то мясником!

— Может, это жена.

— Знаем мы этих жен! Забыл про Симочку?

Мишка здорово влип с нашей новой сотрудницей. Мы тогда делали капремонт своему «Запорожцу» — впервые на станции техобслуживания! И Мишка всей лаборатории хвастался: «Почти все будет новое — и мотор, и цвет!» — «А какой будет цвет?» — вежливо поинтересовалась Симочка, оторвавшись от автоклава. «Палевый! Как у вашего «жигуленка», — с удовольствием сообщил Мишка. «Но у нас — синий «Москвич»! Вы ошиблись, Мишенька». — «Нет, не ошибся. Ну тот, что за вами все время заезжает! Палевый «жигуль». — «Нет, вы ошиблись, Мишенька, — спокойно внушала ему Симочка. — У нас — синий «Москвич».

— «Жена»! — передразнила я Мишку. — Видел, как они ворковали? Поедет он на юг с собственной женой!

— Я же еду.

— Ты! Просто у тебя нет… — «денег» не решилась произнести и сказала: — Другого выхода.

— Другого я не хочу. — И улыбнулся мне слезящимися глазами.

Я включила «Десну», приглушив, правда, звук.

— Ладно уж, слушай свой «платочек».

Муж смешно заморгал глазами.